Цикл Двенадцати
Шрифт:
Открыв очередную дверь мы попали в достаточно просторную комнату. Единственное большое окно озаряло комнату светом. Стекло не было затемнено, как остальные внизу.
За круглым деревянным столом сидели люди в таких же как и у нас мантиях, но с разными цифрами на груди. Они о чем-то громко спорили, но Третий фамильярно прервал их разговор.
— Привет, народ! — Хранитель прошел к своему стулу и уселся, запрокинув ноги на стол и отклонился. Он посмотрел мне в глаза и ладонью показал на последнее пустующее место.
Все уставились на меня и замолчали, ожидая, пока я займу свой стул. Было
Казавшийся громоздким стул оказался на удивление удобным. Я провел ладонями по подлокотникам и почувствовал приятную прохладную гладкость. Круглый стол на одной ножке своим размерам позволял поместиться всем присутствующим, не заставляя их ужиматься. Даже активно жестикулируя не получится нечаянно задеть соседа. Все мебель была цвета темного дуба, походу из него же и сделана.
На стенах висели в человеческий рост картины, запечатлевшие Хранителей, по всей видимости, в моменты их важных побед. На одной мужчина ведет за собой в бой солдат. На другой женщина улыбается и смотрит с кресла на двух политиков, пожимающих друг другу руки. Одна из картин была пуста.
— Убери ноги со стола, быстро, — холодно произнес мужчина с цифрой «один» на груди.
— Иначе что? Убьешь меня? — стал подначивать Третий. — Оставь нравоучения, Первый. Приказывай своим бездарям в своем Мире, здесь же — ты один из нас.
Первый закрыл глаза, зажмурился и обхватил переносицу двумя пальцами правой руки. Он глубоко вздохнул, резко встал и ударил кулаками по столу.
— Ты что себе позволяешь, щенок?! Ты с кемтакразговариваешь?!
— Дед из ума выжал, — Третий демонстративно покрутил пальцами возле виска. — Я же стобой говорю, это уже все поняли.
— Хватит! — вскрикнула женщина с цифрой девять и так же ударила ладонью по столу. Каштановые длинные волосы упали ей на лицо. Она встала, поправила прядь и произнесла. — Первый, ты действительно не можешь намприказывать. Роль Императора в голову ударила? Не забывайся где ты, говори учтиво.
— Спасибо, Девятая, — довольно улыбнулся Третий.
— А ты! — она резко перевела полный ярости взгляд. — Хватит вечно его провоцировать! Ведешь себя как ребенок!
— И ничего ни как ребенок! — провинившийся Хранитель показал ей язык.
— Боже, — она развела руками. — Команда по спасению Миров состоит из дегенератов.
— Попрошу внести ясность, — вставил свое слово Шестой. — К дегенератам ты относишь всех нас или только их двоих?
Одного взгляда Девятой было достаточно, чтобы тут же все присутствующие расставили точки над I.
— Добро пожаловать в клуб, — рассмеялся Третий.
— Я протестую! — выкрикнул Шестой. — Нельзя вот так оскорблять человека!
— Солидарен! — сказал Восьмой.
— Коллеги, может перейдем к делу? — робко произнесла Десятая. Но ее никто не услышал в начавшемся балагане.
Третий встал со стула, подошел ко мне и произнес на ухо шепотом:
— Теперь понимаешь, почему мы редко собираемся вместе?
— Если бы ты не положил ноги на стол — ничего бы из этого не было, — так же тихо ответил ему я.
— Думаешь? — он едко улыбнулся. — Нашлась бы другая
Он похлопал меня по плечу, и пошел занять свое место. Мне не верилось, что великие Хранители могут вести себя подобным образом. В моем представлении эти ребята должны говорить исключительно грозным официальным тоном, четко и по делу. Подобный хаос не приемлем. С другой стороны, кто я такой, чтобы судить их? Может они все настолько устали от жизни, что дают выплеск эмоций только на общих сборах? Когда тебя вечность окружают обыватели, исполняющие любое веление, даже сами того не осознавая, можно почувствовать себя человеком, только говоря с равными. И вступая с ними в споры, в том числе по надуманным обидам. Особенно показателен пример Первого. Если он Император в своем Мире, то значит привык, что никто слова не может сказать поперек его воле. Это если в классическом представлении конечно. И тут, появляется равный по силе и способностям, которому плевать на то, что ему говорит сам царь. С выскочкой ничего не сделаешь — ни убьешь, ни накажешь, ни объявишь кровную войну его роду. Что остается? Кричать в бессилии и грозно перед носом махать кулаком. Но при этом, в эти моменты Первый испытывает эмоции, которые давно позабыл. Они не только ему напоминают о том, что он не Бог, но и заставляют ощутить себя вновь человеком. Третий не спроста подначивает их на перепалку.
Балаган продолжался еще некоторое время, но постепенно начал стихать. Наконец, когда все уселись по местам и молча просидели с минуту, Первый взял слово:
— Хотелось бы извиниться перед нашим новым собратом.
— Поддерживаю, — сказала Десятая. — Извини за неподобающее поведение.
По залу пронесся возглас одобрения. Сплошь и рядом я видел виноватые лица, один только Третий сидел и загадочно улыбался. Однако, ноги на стол он больше так и не положил.
— Я так понимаю, Третий ввел тебя в курс дела? — спросил Одиннадцатый. — Прости, это была моя обязанность. Но мы не сошлись во взглядах, поэтому пришлось ему стать твоим наставником.
— Ничего страшного, — сказал я. — Он объяснил все вполне… доходчиво.
— Рады слышать, — встряла в диалог Вторая. — Не будем повторно рассказывать про важность нашей работы, здесь и так все понятно. Перейдем к сути. В твоем Мире — Отире, появилась проблема.
— Которая влияет в большой степени на Зерраф, — сказал Первый. — На Отире нашли способ стать… бессмертными.
— Почему вы не вмешались? — мне стало интересно — эта проблема лишь проверка, чтобы понять ход моих мыслей или есть реальные причины такого разгильдяйства.
— Мы стали циничны, — произнес Седьмой. — Полагаю, что Третий сделал упор на том, к чему приводит бесконечная жизнь.
— Причем тут это? — спросил я с удивлением.
— Позволь я поясню, — ответил Пятый.
Когда он только было открыл рот, мне захотелось накинуться на него с кулаками и убить. Превратить его лицо в кровавое месиво, душу поймать в банку и выжечь ее на солнце. За дочь. Успокоиться получилось практически моментально, что меня сильно расстроило. Хотелось злиться, рвать и метать. Но тяжесть прожитых лет сгладила всплеск ярости до «было и было».