Цикл Двенадцати
Шрифт:
— Отчаяние порой толкает на необдуманные поступки.
— Что же тут необдуманного? — меня заинтересовала позиция Третьего. — Вполне закономерный итог для загубленных судеб. Думаешь с жизнью так просто расстаться? Решение далеко ни одного дня, надо этого очень сильно захотеть. Сам то сколько бьешься над этим вопросом?
— Я — особый случай, который все решил довольно давно. Не сравнивай нас с обывателями.
— Не забыл ли ты часом, мой друг, что твоя сущность — это квинтэссенция двенадцати других?
— Так про это и говорю.
— Ты просто обладаешь некими способностями и знаниями. Это не делает тебя особенным. По сути, те двенадцать
— Погоди, я запутался, — он отошел от края острова и встал напротив меня. — Если не мы особенные, то кто тогда?
— Нельзя выделить кого-то отдельного и наградить его подобным титулом. Каждый, по-своему, уникален. Именно поэтому, говоря «обыватель», я не закладываю в это слово принижающий смысл. Просто фигура речи, которая прижилась.
— И которую проще произносить, посылая людей на смерть, — Третий слегка наклонил голову вправо, ожидая моей ответной реакции. Он всегда так делает, но в этом раз, не дождавшись ответа, продолжил. — Знаешь, а ты лицемер. К чему эти громкие слова и философия? Парадоксально конечно звучит, но смирись: ты, я, другие Хранители — мы особенные. Уникальнее нас только Страж и как выяснилось — Миры. Все остальные — лишь обыватели. В самом прямом смысле. Они нужны, чтобы работал Замысел.
— И Замысел нужен, чтобы жили они. Вознося цель, ты забываешь о том, зачем все изначально затевалось. Мы снова и снова приходим к циклу, все взаимосвязано.
— Что ты хочешь? Чтобы я относился чуточку лучше к обыва… людям?
— Начнем с малого, — я развел руками. — Относись к ним как к личностям, которые тянутся к жизни. В глобальном масштабе сама идея может показаться не важной. Но это не означает, что по щелчку пальцев мы имеем право людей разлучить с любимыми. В Мирах и так слишком много страданий.
— Не понимаю. К чему этот разговор в принципе?
— Мы еще не знаем, что будет после того, как услышим версию происходящего от одного из Миров, — я сел на край острова, свесив ноги. Похлопав ладонью по земле рядом, пригласил Третьего проделать тоже самое. — Пойми правильно, мне нравится сама концепция Замысла, но я не хочу слепо следовать за внушенной целью. Мне нужно понимать общую картину. Но, если мою личность сотрут, то я уйду с мыслью, что попытался привнести что-то хорошее, через тебя в том числе.
— Ааа, самоуспокоение, — плюхнувшись рядом, произнес друг. — Но если тебя сейчас все устраивает, то зачем стремиться что-то изменить?
— Не изменить, — оттянув средний палец большим, я щелчком скинул вниз валяющийся рядом камешек. — Для начала хотя бы постараться понять. Страж рассказал свою версию. По его мнению — полые это враги, которых не получилось уничтожить, поэтому их пришлось приручить. Но что нам расскажут Миры?
— Но если они нам поведают тоже самое? Попросят помощи? Что тогда?
— Значит будем следовать Замыслу, — уверенно ответил я. — Либо попробуем до них донести, что перенасыщение Первородной повлечет за собой крах всего.
— Допустим, они знают это?
— И целенаправленно хотят погибнуть? — я призадумался. — Значит у тебя с Мирами куда как больше общего, чем у любого из нас.
Третий усмехнулся, да и я не сдержал улыбки.
— Думаю, Страж сначала попытался договориться,
— Не кори себя. Мы точно не воры. А если и так, то явно не своей воле.
— Еще Элика. До сих пор не могу отпустить ситуацию с ее гибелью, хоть уже прошли века с того момента, — глаза невольно намокли сами собой. — Как-то раз я навещал Стража, он показал мне ее душу. Но мне не хватило смелости, чтобы нырнуть к ней и хотя бы одним глазком увидеть своего ребенка. Теперь понимаю, что Элика даже не мое дитя…
— Твое, — Третий положил мне на плечо свою руку и не сильно сжал ладонь. — Ты не сторонний наблюдать и тем более не злой маг, подчинивший своей воле душу того мужчины, чьей биологической дочерью когда-то являлась Элика. Он часть тебя, как и одиннадцать других. Ты не только получил их знания, но и их радости. В том числе все их печали и грусть. Как ты говорил ранее? Про пример с амнезией? Ведь человек, потерявший память, все равно остается отцом, даже если не помнит этого. Вопрос в том, как к этому факту отнесется его новая личность.
— Хорошая идея, мне нравится, — я улыбнулся, смахнув сбежавшую по щеке слезу. — Но все равно ей лучше будет без меня.
— Мы лишь мгновенье для них. Позволь ей прожить свои жизни и просто знай, что она счастлива.
— Откуда ты знаешь это? Просто громкие слова?
— Скажем так, люблю поиграть в ангела Хранителя, — он вновь засмеялся. — Забавно звучит, не находишь?
— Ты не ответил.
— Ладно, — он вдруг посерьезнел. — Я присматриваю за ней. Сейчас Элика живет на Гурсе. Десятая не имела ничего против того, что если в Мире начнутся проблемы, то твою дочь и ее родных они напрямую не затронут. Как понимаешь, выделяются небольшие денежные пособия… Вру, большие. Но ее это ни капли не испортило, помогает бедным, даже какой-то фонд организовала… Хорошая девчонка. Одиннадцатый тоже все понял без лишних слов. На Отире ты и без меня все сделал бы сам. А если и нет, то мое легкое наставление навело бы тебя эту мысль. Проблема могла возникнуть с Первым, но там решили бы по ходу пьесы.
— Но… зачем?!
— Да ты надоел морально терзаться! — он резко махнул рукой в знак свой правоты. — То хочу увидеть, то не хочу. Боишься резко нахлынувших чувств и того, что она не испытает подобного? Так вот, ты прав — она тебя и не вспомнит. Но это же не мешает тебе сделать ее жизнь чуточку лучше? Ладно, намного лучше. Короче, ты понял идею.
— Спасибо… — меня до глубины души… душ растрогал его поступок. — Но я все равно не понимаю — почему?
— Для чего еще нужны друзья? — ухмыльнулся Третий. — Тем более, мне просто нравится, когда ты пребываешь в хорошем расположении духа. Так же считай это попыткой минимизировать риски. Если вдруг случится страшное и ты узнаешь, что условный Пятый опять провернул что-то типа Исхода и Элика вновь попала под раздачу… Одним словом, боюсь представить, что ты сделаешь.