Цикл Охранное отделение. Загадка о морском пейзаже
Шрифт:
— Что же вы молчите? — вопросительно взглянул на визитера актер. — Кого вы желаете, чтобы я вам сыграл?
— Царя.
Актер задумчиво прошелся по комнате, рассуждая сам с собой:
— Царь… Царь… Самодержец… богочеловек со смрадным дыханием… Порок и величие!.. Развратник на троне… А что! Это даже любопытно.
Долматовский сделал величественный жест рукой, нащупывая будущий образ. При этом взгляду Вильмонта открылась здоровенная дыра на халате под мышкой у будущего «самодержца земли русской».
Ах, pardon, — смутился актер, но лишь на секунду. Поселившаяся в голове Долматовского идея новой роли быстро овладевала всеми его помыслами. Прямо на глазах Вильмонта
— С младых ногтей привык я к рабскому поклонению, и при этом вокруг ни одного по-настоящему близкого мне человека… На троне друзей не бывает… Вокруг плетутся паутины заговоров… Так… Так…
«Надо бы попридержать его воображение, — подумал Вильмонт, — а то он, чего доброго, в актерском запале вместо нашего государя какого-нибудь короля Лира, Калигулу или Генриха VIII сыграет». Капитан уже понял, что самым трудным будет заставить найденного им двойника не заниматься творческими импровизациями, а точно копировать флегматичный темперамент Александра III, которого с молодости считали увальнем и даже называли глыбой с глазами.
Через несколько дней в доме на холме получили новую записку от капитана «Полярной звезды», в которой Штукельберг сообщал, что император собирается в ближайшее время вернуться на яхту.
На следующее утро экипаж «Полярной звезды» в парадной белоснежной форме выстроился на палубе для встречи августейшего пассажира. «Государь» приехал один без семьи в сопровождении казачьего эскорта. При появлении его кортежа на пирсе флотский оркестр грянул торжественный марш гвардейского экипажа. «Царь» поднялся по трапу, выслушал доклад командира корабля и стал обходить строй матросов. Одного из них он даже облобызал за какое-то отличие. К счастью, следящий за всем происходящим в мощную цейсовскую оптику, тайный наблюдатель не заметил, как во время доклада «императору» капитан яхты и стоящие рядом офицеры с трудом сдержали улыбки. А произошло вот что: услышав в свой адрес «Ваше Императорское Величество» и совершенно разомлевший от оказанных ему почестей, актер блаженно закатил глаза и простонал: «Только бы подольше не просыпаться!»
Глава 19
К сожалению, в деятельности разведки недоразумения являются нормальным явлением, ошибки — неизбежны; информация редко бывает полной и точной, и часто намеренно искажается в интересах межведомственной борьбы. Взаимная борьба между разными подразделениями за благосклонность начальства наносит безопасности государства больше вреда, чем иностранный шпионаж и собственный терроризм вместе взятые. Вскоре Вильмонт в очередной раз в этом убедился.
Успех начатой им оперативной игры с окопавшимися в Гельсингфорсе революционерами, беспрецедентное содействие, которое оказал ему в этом деле сам государь, не могли не привести к резкому ухудшению и без того напряженных отношений между удачливым жандармским капитаном и все время догоняющими его в ходе расследования коллегами из питерской охранки.
Однажды Кошечкин навестил Вильмонта в его нумере в гостинице «Мальмстем»; за последнее время они успели сдружиться, и капитан был рад этому приятельству. Гаврила Афанасьевич с удовольствием был готов поддержать любой разговор, но всегда умел вовремя остановиться, чтобы не быть неделикатным. Анри даже казалось, что каким-то шестым чувством старый полицейский догадывается о его знакомстве с молодой женщиной-террористкой.
— Не помешаю? — деликатно спросил Кошечкин входя.
— Заходите, буду рад, — с искренней симпатией ответил Вильмонт,
Рассказав для порядка о последнем литературном вечере на даче у Вельской, Кошечкин перешел к главному. «Через третьих лиц» ему стало известно, что питерские коллеги Вильмонта добиваются у своего начальства, чтобы им поручили завершить операцию «Царская яхта».
— Они убеждают начальство, что вы опасный авантюрист, ради личного успеха готовый подвергнуть опасности монаршую семью и сотни военных моряков.
Теми же «окольными путями» до Кошечкина, который по всему городу имел свои глаза и уши, дошло, что на чердаке интересующего контрразведку дома, прямо над квартирой, где обосновались террористы, некие люди установили какую-то дьявольскую машину.
— А перед этим ко мне на военный склад прибыли из Питера несколько ящиков, — рассказывал железнодорожный жандарм. — Судя по сопроводительным документам, их выписали вы. Я своими глазами видел вашу подпись на сопроводительном листе. Но забрали ящики эти двое чиновников из питерской охранки. Мне не по нутру такие дела. И потом мы с вами жандармы.
В последнее время Анри не скрывал своего отношения к коллегам из питерской охранки. То, что прыткому жандарму из особого «летучего отряда» снова удалось их обставить, не давало покоя этим прохвостам Золотникову и Сапруянову. И они постоянно предпринимали попытки перехватить у него инициативу в расследовании особо важного дела. Филеры Вильмонта неоднократно докладывали ему, что «охранники» постоянно крутятся возле наблюдаемого дома и ставят под угрозу всю операцию своими непрофессиональными действиями.
Однажды Анри не выдержал. Заметив на улице вблизи логова террористов коллежского секретаря Золотникова, который для конспирации нацепил темные очки и из рыжего перекрасился в жгучего брюнета, Анри подошел к сослуживцу и раздраженно сказал:
— Вы ведь, кажется, тоже в гостинице проживаете. Неужели и голову свою для чистки ежедневно за дверь выставляете вместе с сапогами?
Золотников страшно обиделся. Но нельзя сказать, что этот инцидент как-то сильно повлиял на отношения между Вильмонтом и его коллегами-«охранниками». Ибо эти отношения никогда не были нормальными. Тем не менее до сих пор штатские чиновники опасались объявлять открытую войну жандарму.
— Похоже, эти дурни намереваются взять квартиру штурмом, — задумчиво протянул Анри. — Странно только, что мой человек в доме мне до сих пор не доложил.
— Он бы доложил, — вздохнул Кошечкин, — если бы не сидел в городской тюрьме, куда его под каким-то предлогом упекли ваши коллеги.
Анри был поражен не знающим никаких ограничений вероломством питерцев.
— Быстро же они подсуетились! — изумленно протянул он.
— Даже быстрее, чем вы думаете, — многозначительно взглянул на него успевший озвучить еще не все свои новости штабс-ротмистр.
— В одном из ящиков, которые пришли на мой железнодорожный склад, судя по маркировке, находились активные воспламенители. Подложишь тайно такую штуку в угольный бункер корабля, и через несколько часов произойдет самовозгорание топлива. Судно за считаные минуты превратится в пылающий скелет, а может и взорваться, прежде чем команда успеет пересесть в спасательные шлюпки. Хорошо, если эти сюрпризы предназначены для наблюдательного корабля террористов. А если рука диверсанта подложит их в нутро «Полярной звезды»?! Тогда ответственным за катастрофу царской яхты назначат лично вас. Вас обвинят, что вместо того, чтобы сразу уничтожить осиное гнездо, вы затеяли опасную игру с цареубийцами.