Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
— Влюбился? — я с прищуром глянул на Васёнка.
Тот не засмущался и не обиделся.
— Светлана — потрясающая женщина, — медленно проговорил сын. — Но, уж если говорить о чувствах… Это она была влюблена — в тебя, пап! Да и почему — была? Думаешь, причина ее постоянного внимания к нам — страсть к науке? Скорее, страсть к тебе! Неутоленная, потаенная, но не слишком тщательно скрытая. Мне даже кажется, что Светлана частенько вспоминает те дни, когда ты ее лечил… Когда массировал ей ноги от пояса до колен… Помнишь, ты как-то рассказывал? Гладил Светину попу, иначе говоря!
—
— Ага! — ехидно хихикнул Васёнок. — Разумеется, ты только об эффективности и думал! Но толк был. И есть! Посмотри только, как Светлана шикарно выглядит! А всё твой массаж… Представляешь, сколько Силы ты вбухал в близняшку?
— Ты мне зубки не заговаривай…
— Да не, пап! — у сына на скулах заиграл румянец. — Какая там влюбленность… Стесняюсь просто, вот и всё! — он смолк в затруднении, а затем уже не выговаривал, а выталкивал слова: — Знаешь, когда я слышу намеки на мои амурные подвиги, то улыбаюсь — этак таинственно! А ведь… Вот, никому не говорил! У меня же, кроме Маришки, никого не было, она моя первая — и единственная женщина.
— И ты стыдишься, что не дал воли дон-жуанистым наклонностям… — медленно промолвил я. Мне мучительно захотелось сказать ему, что был таким же в своей «прошлой жизни», женившись на Даше. Но не решился. Тем более что княгиня намекала на «Учредительное Собрание» Приората Ностромо, и вид у нее был весьма загадочный… Хотя, похоже, я просто увиливаю. Трушу, потому что. Вибрирую.
— Да не то, что стыжусь… — затянул Васёнок. — Просто… Не знаю. Жалею иногда, что рано влюбился! Даже в школе ни с кем из девчонок не целовался. А теперь… Понимаю, конечно, что жизнь полна неожиданностей, но Марише изменять не хочу. И не буду. Наверное, я слишком расчетлив и не способен на любовные безумства… Как подумаю… Ну, вот, появится у меня… э-э… любовница… — Густо покраснев, он заговорил горячо и сбивчиво: — У меня никого нет, пап! Да и не нужна мне другая! Вот честно! Я очень люблю Маришку, и хочу быть только с ней одной. Но — допустим! Допустим, появится другая… И надо будет лгать! Выкручиваться, притворяться, помнить о том, что уже наврал, а то и запутаться можно… Не! Слишком противно!
— Вот поэтому я никогда и не обманывал девушек, — подхватил я с назиданием, — чтобы совесть не мучала! А хранить верность — не стыдно. Я тебе потом расскажу… Будет время! — Мне даже полегчало от того, что чуток приоткрылся. Легкие выхватили долю свежего ветра, гулявшего над Большой Невкой. — Сына, тебе в жизни очень и очень повезло — ты встретил настоящую принцессу. О таком только сказки сочиняют, а у тебя — быль!
— Ага! — залучился Васёнок, а я хлопнул его по широкому плечу и молвил глубокомысленно:
— Вон оно как, Михалыч…
Четверг, 20 ноября. День
Ялта, набережная им. В. И. Ленина
…Инна, она же Чеди Даан, выскользнула в круговой коридор, где чуть не столкнулась с астронавигаторами.
— Идемте с нами, Чеди! — пригласила ее Жанна в образе Менты Кор. — Мы с Виром бежим потанцевать. Сегодня работа шла хорошо! Мы заложили последнюю кохлеарную программу, но внутри всё кипит от напряжения!
— Ладно, только я позову себе партнера, — кивнула Инна-Чеди, — Гриф
Мента прикрыла его рукой.
— Не надо… Он поднялся на «веранду». — Астронавигаторша замялась, опустив взгляд. — Зачем тревожить Рифта?
— Как раз и нужно его отвлечь. Видимо, вы не знаете, что он пережил. Гриф Рифт потерял любимую женщину. Она погибла при вскрытии древнего склада биологических ядов. Мудрость людей ЭВР спасла всех от ужасной катастрофы ценой всего одной жизни. Но эта жизнь была самой драгоценной для Рифта.
Чеди уверенно поднялась на лифте, и вышла на «веранду» — так называлось пространство под куполом вокруг сфероида пилотской кабины. Там уже носились неистово и порывисто Тивиса Хенако и Тор Лик.
Чеди увидела Рифта, склонившегося на перила галереи и уставившегося на серебристое зеркало бассейна для гимнастики.
— Потанцуем? — с лукавым задором предложила девушка, за руку уводя инженера-аннигилятора вниз.
И хмурый повелитель звездолета невольно улыбнулся, глядя сверху вниз в разрумянившееся лицо Чеди. Они танцевали медленно и молча. Девушка почувствовала, как напряженные движения Гриф Рифта стали свободней.
— Еще несколько дней, и они, — Чеди кивнула на астронавигаторов, — получат все данные. Тогда приметесь за дело вы. — Она притворно вздохнула. — Говорят, что нет ничего страшнее, чем входить в нуль-пространство. Может быть…
Гриф Рифт наметил улыбку.
— Я найду для вас место в пилотской кабине, — мягко сказал он. — Там есть маленькое кресло за охладителем индикатора скоростей. — Его губы дрогнули в слабой улыбке. — Надо же социологу взглянуть на корни вселенной, беспощадной и убийственной для жизни, пролетающей в ее черных глубинах, как чайка в ночном урагане.
— И все же летящей! — воскликнула девушка.
— Да, — задумчиво кивнул Рифт, — в этом и заключается величайшая загадка жизни и ее бессмысленность. Материя, порождающая в себе самой силы для разгадки себя, копящая информацию о самой себе. Змея, вцепившаяся в свой хвост!
— Вы говорите как древний человек, живший узко, мало и без радости познания, — запальчиво парировала Чеди.
Мужчина повел могутными плечами.
— Все мы, как и тридцать тысяч лет назад, оказываемся узкими и малыми, едва встретимся лицом к лицу с беспощадностью мира.
— Не верю! — девушка упрямо тряхнула головой. — Теперь мы гораздо больше растворены в тысячах близких духовно людей. Кажется, что ничто не страшно, даже смерть, бесследное исчезновение такой маленькой капли, как я. Хотя… простите, говорю только о себе.
— Я и не ощутил вас учительницей второго цикла, — уголок губ Рифта дрогнул, словно в попытке улыбнуться. — Но знаете ли вы, какое страшное слово «никогда» и как трудно с ним примириться? Оно непереносимо, и я убежден, что всегда было так! С тех пор как человек стал памятью воскрешать прошлое и воображением заглядывать в будущее.
— А мир построен так, что «никогда» повторяется в каждый миг жизни, пожалуй, это единственное неотвратимо повторяющееся, — подхватила Чеди.
— Тогда примите же борьбу эмоций против мгновенности жизни, беспощадной бесконечности вселенной как естественное, как одну из людских координат человека, — с силой произнес Гриф Рифт. — Но если человек совместил в себе глубину чувств и «никогда», не удивляйтесь его печали…