Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14
Шрифт:
— Нет! И — да, я испугалась, но пугаться мне не впервой. Я не боялась за свою жизнь. Я знала, что меня он убивать не собирался. Меня парализовало — но не от страха. Моё тело будто предало меня. Я не могла ему сопротивляться. — Ненависть в себе в её словах была такой сильной, что обжигала мне уши.
— Пенни, ты поступила правильно, — настаивал я. — Ты не смогла бы его убить. Крайтэки тогда убили бы нас обоих. Ты знала, что если проткнёшь его, то мы оба умрём.
— Да не в этом дело! — сказала она, давясь словами. — Я этого не знала. Я не думала об этом. Я вообще не
Внезапно мне пришла в голову мысль, и всё сразу встало на свои места:
— Пенни, ты помнишь, как я рассказывал детям историю его жизни?
— Что? — сказала она, сбитая с толку и разозлённая от смены темы. — Частично — помню, и что? Я не слушала тебя тогда до конца.
— Он изнасиловал дюжину женщин — но не брал их силой. Он использовал свою магию, чтобы манипулировать их телами и эмоциями, — сказал я ей. Теперь я всё понял.
— Ты сказал, что только Сэнтир, вроде Мойры, может так делать. — В её голосе забрезжила надежда.
— Только они могут управлять чужими разумами — а вот создавать ощущения и эмоции может любой маг. В те дни Тирион овладел теми женщинами, внушая им мощное чувство похоти. Что бы ты ни чувствовала — это была не ты. Это был он, он заморочил тебе голову!
Воздух внезапно покинул её грудь с мощным выдохом — с её плеч свалилась гора. Потом её губы прижались к моим. Чуть погодя она отстранилась, на её лице было написано облегчение.
— Ну и злодей! Я места себе не находила из-за вины! Не спала с тех пор, как мы вернулись…
Я улыбнулся, и сжал её руку, жалея, что не могу сесть, и обнять её:
— Он нам обоим голову заморочил, тебе — одним способом, мне — другим.
Пенни сжала руку в кулак настолько сильно, что у неё костяшки побелели:
— Как же я презираю этого ублюдка. Как вообще земля носит такую мерзость? Никогда прежде не хотела так сильно кого-то убить.
Ярость в её взгляде была подлинной — и это меня успокаивало. Я никогда прежде никого не любил так, как я любил её — и каждый год, каждый день это чувство будто становилось сильнее, вопреки всему тому дерьму, которое нам заготовила жизнь.
Мы ещё немного поболтали, но беседа стала более расслабленной — вина и стыд больше не бросали тень на наши мысли. Чуть погодя она помогла мне встать, чтобы я мог опустошить свой переполненный мочевой пузырь — и в этом тоже она помогала мне уже не впервые. Сколько же раз она выхаживала меня.
Позже она ушла, но сперва наклонилась, чтобы ещё раз меня поцеловать. Я ощутил у себя на груди вес её кулона. Серебряного кулона, который я сделал давным-давно, чтобы защищать её от шиггрэс. Тьма снова затмила мои мысли, но я продолжал улыбаться, пока она не ушла.
Следующий день был хуже первого. Синяки — они такие. В первый день они тебя дурят, заставляя думать, что, возможно, всё не так плохо — но как только ты расслабишься, тут-то они и напрыгивают. Я едва мог двигаться — шевелился я только для того, чтобы сходить в туалет. Моча
Вся моя семья по очереди торчала рядом со мной, наблюдая за моим дыханием и сном, и постоянно пытаясь насильно залить в меня возмутительное количество воды. Всё это было частью садистского плана Элиз, направленного на то, чтобы не дать моим почкам загнуться раньше, чем у них появится возможность вернуться к норме. Я всегда знал, что она имела на меня зуб. Она знала, что именно мой злодейский разум стоял за кражей пирожков с черникой — за каковую кражу Дориан благородно взял вину на себя. Я всем желающим послушать твердил, что она пытается меня убить — но они не обращали на меня внимания.
На второй день объявилась Роуз.
Леди Роуз Торнбер, или, более формально, Леди Хайтауэр, была из числа старых друзей. Она была замужем за моим другом Дорианом, и прошла вместе с Пенни и мной через многие невзгоды. Я доверял ей не меньше, чем членам моей семьи. Если честно, для меня она и была членом моей семьи.
Но сегодня я ей не верил.
— Что ты здесь делаешь?! — потребовал я, когда она пересекла порог спальни. Как обычно, её длинные тёмные волосы были заплетены и уложены в безупречную косу у неё на макушке. От одного из своих более обычных элегантных платьев она отказалась в пользу простой льняной сорочки. Она выглядела подозрительно похожей на сиделку.
Её губы скривились в полуулыбке, когда она меня увидела:
— Пенни пришлось отправиться в Гододдин, поскольку тебе всё ещё нездоровится. Я вызвалась взять на себя на сегодня обязанности по уходу за Мордэкаем. Ты воду сегодня пил? — Она взяла кувшин со стола у стены.
— Помогите! Она пришла меня убить! — вяло закричал я в уже закрывшуюся дверь. Леди Роуз была невесткой Элиз Торнбер — не было сомнений, что она была в курсе заговора.
— Хватит уже, — игриво отрезала она. — Твои дети сказали, что ты — трудный пациент, но я не ожидала, что всё будет настолько запущено.
Я обидчиво отвернул голову прочь от неё:
— Если ты попытаешься предложить мне стакан с водой, я укушу тебя за руку, — пробормотал я. — И так уже чувствую себя трещащим по швам бурдюком. — Я попытался поднять руку, чтобы она могла увидеть мои похожие на сосиски пальцы, но было слишком больно, поэтому я в конце концов сдался.
Роуз подошла ближе, и села на стуле рядом с кроватью, а затем наклонилась, глядя на меня сверху вниз:
— Как же низко ты пал. — Она одарила мой лоб лёгким поцелуем, прежде чем снова усесться. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
Я поморщился:
— А как я выгляжу? Умножь это на десять — и будешь недалека от истины.
На её лице мелькнула озабоченность, но исчезла почти так же быстро, как и появилась. Большинство людей вообще не заметили бы. Леди Роуз была превосходной актрисой, и мало кто видел глубины, скрывавшиеся за идеально сдержанным выражением её лица.
— Тебе всегда нравилось ныть, — едко сказала она. — Когда ты в последний раз ходил в туалет?
Я одарил её полным деланного смущения взглядом: