Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14
Шрифт:
— Я уже отказала тебе утром! — закричала моя жена.
— Однако ж так ни хрена и не сделала, — ответил он.
Слушая их, я начал бояться, что она обезглавит грубияна-охотника. Пенни никогда его особо не любила, а сейчас испытывала сильный стресс.
— Мне надо подумать, — ответила она.
— Ланкастер пропал, сука ты спятившая! Кому-то надо решить, что делать!
«Что?!». Я знал, что наверняка ослышался, и последние его слова… я прислушался, ожидая услышать шелест обнажаемого клинка. Каким бы вспыльчивым он ни был, даже Чад обычно не стал бы
Ответ Пенни был произнесён сдержанным тоном:
— Мой муж умирает.
— Так пусть он и примет решение, — сказал Чад мрачным и горьким тоном. — Ему наверняка нужно как-то отвлечься.
Последовавшая за этим пощёчина была достаточно хлёсткой, чтобы я мог услышать её через дверь — а затем ненадолго воцарилась тишина.
— Да заткнитесь вы наконец! Вы мешаете мне сосредоточиться! — Это был Мэттью. Звуки шагов поведали мне, что остальные домочадцы скорее всего вышли в коридор, чтобы присоединиться к заварушке.
— Бери Сэра Грэма и Сэра Сайхана, — сказала Пенни. — И охотников своих тоже возьми. Осмотрите местность, потом доложите.
— Тут нужен волшебник, миледи, — сердито сказал Чад. — Я только что оттуда, и ни черта там ни понял. Как насчёт него?
Ответил голос Мэттью:
— Я занят.
Последовал шквал предложений, но Мэттью отклонил каждое из них:
— Я же сказал — нет. Они все нужны мне здесь.
Тут заговорила Мойра, предложив отправить одного из Прэйсианов.
Остаток спора я пропустил, потому что в этот момент через окно ревущим порывом ветра ворвалось пурпурное облако. Рёв ветра заглушил их голоса. Это произошло так внезапно, что я встревожился, но Дориан встал со своего кресла у кровати:
— Прочь! — закричал он на облако.
Облако отказывалось слушать, но Дориан принёс мехи из кузницы моего отца. Устроившись у изножья кровати, он стал качать мехи, пока создаваемый ими поток воздуха не выдул облако обратно в окно.
Закончив, он снова уселся:
— Итак, на чём мы остановились?
Я улыбнулся ему:
— Мы говорили о Марке.
Дориан печально покачал головой:
— Я же сказал тебе, его больше нет. Он исчез вместе с Ланкастером.
Это показалось мне бессмыслицей. Посмотрев вверх, я понаблюдал за летевшими в небе гусями:
— Тогда почему птицы всё ещё здесь? — спросил я.
Остаток дня совсем заморочил мне голову. Приходили и уходили будто бы сотни людей, и в моей комнате всегда было минимум двадцать человек, и все они говорили одновременно. Гам стих лишь к закату. Когда небо окрасилось алым, а солнце начало закатываться за горы, все ушли — осталась лишь Элиз, глядевшая на меня печальным взглядом:
— Ты ждал слишком долго, — печально сказала она. — Теперь уже слишком поздно.
Я попытался ответить, но мой голос отказывался работать. «Я не виноват. Это всё муравьи — они повсюду!»
А потом мои глаза застлала тьма.
Меня раздражал тусклый свет. Когда я пытался на него смотреть, он гас, но как только я поворачивал голову, он снова появлялся, не давая
Пенни появилась в поле моего зрения. Она сидела у кровати, поджав ноги. Её голова повернулась, и на миг свет свечей отразился в её глазах, поэтому я знал, что она не спала. Но больше всего меня волновали тени, двигавшиеся позади неё. Они были длинными и искажёнными, но я видел ножи у них в руках.
Пытаясь её предупредить, я раскрыл рот, но всё, что я говорил, было недостаточным. Она не могла видеть тени.
Дверь открылась, и комнату озарил свет — от него мои глаза запылали, а покрывавшие меня муравьи поспешно стали искать укрытие. Возможно, я закричал, но ничего не услышал. Прошла вечность, пламя погасло, и я увидел моих детей, стоявших у стены. Нет, их было слишком много. И некоторые из них не были моими.
«Почему здесь Грэм, и Алисса?»
Они глядели на меня пустыми глазами, и тогда-то я и осознал, что они были мертвы. Я в отчаянии шарил взглядом по их лицам — Айрин, Карисса, Коналл, Грэм, Алисса… все были мертвы. Даже Роуз присутствовала, но Мэттью и Мойры среди них не было. «Возможно, они спаслись…»
Я глядел на их мёртвые тела, безжизненно привалившиеся к стенам и углам комнаты, а когда моё сердце больше не могло вынести, я расплакался. Некоторые из тел пришли в движение, отринув вечный покой. Они превратились в шиггрэс. Я силился встать с кровати, но какой-то демон давил на меня, заставляя улечься обратно на матрац.
У демона было лицо Сайхана, но отсутствовала его мягкость. Его руки были подобны пылающим головням, обжигавшим меня при любом касании, однако у меня не было сил спастись от них, поэтому я расслабился, игнорируя боль.
Моя рука нашла что-то под покрывалом, что-то холодное и твёрдое. Вытащив этот предмет, я увидел в своих пальцах стеклянный флакон. Находившаяся внутри жидкость сияла золотом в свете свечей. В моей груди расцвела надежда. Снова усевшись, я позвал Пенни, но на мой крик откликнулся демон, и в этот раз ему помогал какой-то здоровяк, носивший лицо Грэма, будто содрав кожу с его лица.
Они заставили меня лечь, но я крепко сжимал флакон, моё спасение. Затем они исчезли — их тьма исчезла под излучаемым Пенелопой светом. Зло не могло вынести её взгляда, или оставаться в её присутствии.
— Что такое, Морт? — спросила она — её лицо висело надо мной, вне досягаемости. Её глаза были влажными, а щёки покраснели. «Они что, причиняли ей боль?»
Протянув флакон, я попытался объяснить:
— Я нашёл его, Пенни. Помоги мне его выпить. Оно волшебное. Оно может нас спасти, ещё есть надежда!
Она улыбнулась, и солнечный свет пробился через окно, залив нас обоих.
— Конечно же, — прошептала она. Вложив флакон обратно мне в руку, она помогла поднести его к моим губам, и мне в горло потекло что-то прохладное — состоявший из жидкого льда огонь. Моя магия поднялась внутри меня волной, и я поднял руку к потолку, снова обретя силы. Пробив дыру в крыше, я взял Пенни за руку, и мы воспарили.