Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14
Шрифт:
— Кинжал? Какой кинжал? — спросил я.
В этот раз Харолд с уважением покосился на Королеву, прежде чем сказать:
— Принц-Консорт был убит одним ударом своего собственного кинжала. Его нашли торчащим из его груди.
— Ну, это был не я!
— Ты смеешь отрицать это? — сказал Гарэс, отказываясь мне верить. — Ты же сам сказал, и слуги с Лордом Эйрдалом подтвердили, что ты вломился в здание, взлетел по ступеням, выгнал всех прочь, и напал на Принца. Ты даже сознался в нападении. И ты ожидаешь, что мы поверим, будто после твоего ухода он сам вонзил
— Да, чёрт тебя дери! — закричал я. — Всё, что я сказал — правда. Я его ударил, и ушёл.
— Довольно, — сказала Королева. — Разбираться с этим будет суд. Мордэкай Иллэниэл, Граф ди'Камерон, по моей воле властвующий во Владении Камерон, отныне ты находишься под арестом, и будешь содержаться в тюрьме, пока суд не вынесет решение по твоему делу.
Это был для меня уже не первый раз, и шрамы на моей спине всё ещё служили тому напоминанием. Однажды я уже пожертвовал своим достоинством, ради королевства, но второй раз я этого делать не собирался. Я непокорно оглядел остальных:
— А с чего вы взяли, что сможете посадить меня под замок?
Харолд завёл руку за спину, подтолкнув Королеву, начавшую пятиться прочь из комнаты.
Я зыркнул на него:
— Ты, Харолд? Уж тебе-то следовало бы знать. Потребуется нечто большее, чем ты и вся Королевская Гвардия, чтобы меня схватить. Да на тебя и твоих людей хватит одного Коналла.
— Пап, — сказал Коналл, чем привлёк моё внимание, но при этом отвёл взгляд.
Гарэс презрительно ухмыльнулся:
— А почему твой сын здесь, как ты думаешь?
Тут я совсем распалился. Я огрызнулся Гарэсу:
— Даже не думай вставать между мной и моим сыном!
Архимаг, некогда бывший драконом, жестоко рассмеялся:
— Он здесь для того, чтобы тебя арестовать, глупец! Я — лишь свидетель, и дополнительная гарантия, если тебе хватит глупости сражаться с собственным сыном.
Я снова посмотрел на Коналла, и стыд в глазах стал мне ответом. Моя надменность, мой гнев, даже гордость — всё это мгновенно угасло. «Да будь оно всё проклято!» — молча выругался я. «Как же так получилось?». Я медленно склонил голову в поражении.
— Наконец-то ты начинаешь действовать разумно, — заявил Гарэс.
Коналл шагнул вперёд, и встал передо мной:
— Отец, протяни руки. — В его собственных руках была пара молочно-белых оков из незнакомого мне материала. Они соединялись трёхфутовой цепью, и были подозрительно похожи на те оковы, которые мне описывала Мойра, побывавшая в темнице Хэйлэма.
— А это откуда взялось? — спросил я. Те, что были использованы на Мойре, были старыми, очень старыми.
Гарэс фыркнул:
— Думаешь, только ты владеешь зачарованием? Я был рождён в Век Магии, Мордэкай. Я видел вещи, о которых ты можешь лишь мечтать.
— Отец, руки, — с большей настойчивостью повторил Коналл.
— Коналл, ты же не веришь, что я это совершил, так ведь? — спросил я его. — Ты же знаешь, что я бы этого не сделал.
Он наконец поднял взгляд, посмотрев мне в глаза:
— Я знаю, что ты не убил бы того,
Я протянул руки, и пока Коналл защёлкивал на них кандалы, я повторил:
— Я его не убивал, сын. Помни это. Мне следовало его убить. Я хотел его убить — но не сделал этого. Тебе лгать я бы не стал.
— Мало кто будет скорбеть по Лиманду, — сказал Гарэс. — Но, с другой стороны, кто будет скорбеть по тебе, Мордэкай, когда тебя за это повесят?
— Ну и ублюдок же ты, Гарэс, — отозвался я. — Уверен, ты с нетерпением ждал этого дня.
Архимаг пожал плечами:
— Вообще-то, нет. Я никогда не думал, что ты будешь настолько глуп. Хоть я тебя и недолюбливал, я не думал, что тебе хватит глупости отбросить доводы разума и навлечь на свою семью такой позор. Но оплакивать я тебя не буду, это точно.
Я зарычал:
— Наступит день, когда я сотру ухмылку с этого рыжего куста, который ты называешь лицом, Гарэс. Вот увидишь.
Глава 14
Когда Роуз Торнбер вышла из кареты, яркий солнечный свет падал прямо не неё, создавая мерцающие отблески в её иссиня-чёрных волосах, редкие седые пряди в которых лишь красили их. Несколько секунд она щурилась, привыкая к перемене освещения, после чего целеустремлённо направилась к въезду во дворец. Почти никто не был свидетелем её приезда, кроме конюха и дворцовых слуг, но она держала спину прямой, а плечи — расправленными, двигаясь с величавой грацией.
Роуз никогда не сутулилась, и хотя роста она была среднего, большинство впервые встречавших её людей уходили с впечатлением о том, что она была выше их. Её ум, характер и честность были на голову выше других. В этом была её суть, вбитая ей в голову отцом, с момента её рождения и до совершеннолетия: «Хайтауэр должен соответствовать своему имени — прямой, гордый, и наблюдательный». Даже сейчас она слышала его голос у себя в голове, когда думала о его любимом изречении.
Она шагала ровно и размеренно, несмотря на спешку. Дело было не в том, что у неё были какие-то важные вести. Скорее, наоборот. Большая часть её дня прошла совершенно зря.
«Ну, не совсем так», — напомнила она себе, больше по привычке. «Любая информация полезна, даже если её полезность очевидна несразу». Это было частью её личной философии, но почти никак не смягчало её нынешнюю фрустрацию. Она весь день моталась по городу на встречи с некоторыми из наиболее необщительных своих контактов, заодно лично понаблюдав за дополнениями, внесёнными Тирионом в защиту города.
Больше всего надежд подавала возможность лучше понять личные финансы Лорда Кэнтли. Учитывая то, что большая часть её ресурсов снабжала её лишь слухами и сплетнями, возможность самой взглянуть на личные гроссбухи дворянина была редкостью. Однако это не дало ничего полезного — по крайней мере, пока что она ничего полезного не нашла. Финансы Грэгори Кэнтли выглядели удручающе заурядными.