Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14
Шрифт:
— Если вы заметите дату, Ваша Честь, то увидите, что я была назначена его адвокатом более десяти лет назад, чтобы защищать его в деле о разорении Трэмонта. Срока давности у этого документа нет.
Тяжело выдохнув, Лорд Уотсон опустил заявление, и повернулся к стоявшему рядом с его столом клерку:
— Пожалуйста, скопируй для Леди Хайтауэр список свидетелей и любые имеющие отношение к делу сведения, какие у нас есть. — Затем он встал, возвышаясь над стоявшей перед ним женщиной. — Мне печально видеть, как вы утягиваете свою некогда гордую фамилию на дно. Будь ваш отец жив, он был бы весьма
Роуз терпеливо ждала, пока клерк выполнял приказ. Чтобы всё переписать, ему потребовалось почти полчаса. Зал суда был обширным, с маленькими столами по обе стороны, и разные другие клерки и чиновники постоянно входили и выходили. Для Роуз они были весьма заметны, поскольку они сбивались в маленькие группы, и перешёптывались, поглядывая на неё.
Лицо Анджелы покрылось румянцем, когда одна из групп повысила голос настолько, что их речь дошли до её ушей, и она отчётливо расслышала слова «никудышная», «кровавый лорд» и «леди хайхор». Роуз, если и услышала их, то виду не подала.
Когда её служанка настолько взвинтилась, что раскрыла рот, дабы отчитать говоривших, Роуз поймала её за руку:
— Анджела, после того, как мы вернёмся во дворец, тебе нужно будет выполнить для меня одно поручение.
Анджела перевела взгляд со своего запястья на лицо своей госпожи, и закрыла рот. Затем она уважительно кивнула, и ответила:
— Конечно, миледи.
Полчаса спустя они вернулись в карету Роуз, и направились обратно во дворец. Наконец оставшись наедине с госпожой, Анджела воспользовалась этой возможностью, чтобы дать выход своей фрустрации:
— Не следовало вам меня останавливать. Этим шавкам не положено говорить такие вещи.
Один из кончиков губ Роуз дёрнулся вверх:
— У меня отличный слух, Анджела, и я думаю, что тебе это известно.
— Тогда вам следовало позволить мне высказать им всё в лицо! — возмутилась служанка.
— Это бы никому не помогло, и мне — меньше всего, — сказала Роуз. — Думаешь, я просто слушала? Скольких из этих людей ты узнала?
— Одного или двух.
— Из них я знаю пятнадцать, и ещё двух я заприметила для дальнейшего изучения. Что важнее, я также знаю многие подробности их личной жизни — с кем они связаны, на кого работают, и от кого они берут взятки. Сплетникам можно найти применение. Высказывать им всё в лицо — дело почти бесполезное, если только не узнать наперёд, кто за ними стоит. Некоторые из них сами ничего не знают, лишь повторяя услышанное, но другие действуют с умыслом. Ключ к эффективному противодействию — узнать, кто есть кто, — прочитала ей нотацию Роуз.
Анджела подалась вперёд:
— Значит, вы позже их накажете?
Роуз рассмеялась:
— Боги, конечно нет! Одного или двух — может быть, но большую часть я проигнорирую. Как только Мордэкая оправдают, их сомнения будут полезны. Некоторые из них могут однажды стать союзниками. Наказание — цель для скудных умом. Я предпочитаю добиваться более важных целей, например — искать средства давления.
— Вы действительно думаете, что Лорд Камерон невиновен? — неуверенно спросила служанка.
— Конечно, — сказала Роуз, глядя в окно. Однако в душе она боролась с собственными
— Всё, что угодно.
— Что вы сказали? — произнесла Анджела.
Скромно улыбнувшись, Роуз отмахнулась от вопроса:
— Ничего, дорогая. Просто сама с собой разговариваю. — После чего засмеялась.
— Чего здесь смешного?
— Хайхор, — сказала Роуз. — Это я слышу впервые. Довольно удачно сказано [62] .
62
англ. «highwhore» («хайхор») — дословно «высокая шлюха», звучит гораздо ближе к «хайтау[э]р», чем можно передать в переводе.
Служанка нахмурилась:
— Вам не следует смеяться над такими вещами, миледи. Лично я не нахожу в этом ничего смешного.
— Смеяться надо, Анджела. Злость и слёзы лишь придают смелости твоим врагам, — ответила Роуз. «К тому же, если всё обернётся худо, эти слова могут оказаться правдой».
Пустота погибла, сражённая ослепляющим светом, который поглотил всё вокруг, пронзая мои глаза. Фантазии прошлого исчезли, и я сел, обнадёжившись, хотя и знал, что надежда была ложной. Моргая, и прикрывая слезящиеся глаза ладонью, я попытался увидеть что-то сквозь мутную каменную стены, отделявшую меня от мира.
Конечно, попытка эта была бесплодной. Хотя камень теперь был проницаемым, наложенные на него чары продолжали действовать, блокируя мой магический взор, а обычный взор пока что был неспособен что-либо увидеть. Послышались шаги, в комнату вошёл человек, и мой магический взор его опознал. Тирион.
— Здравствуй, внук, — весело выдал он.
— Когда ты был плодом моего воображения, ты мне нравился больше, — серьёзно сказал я ему.
Мой предок с любопытством уставился на меня:
— Уже начались видения? Полагаю, во тьме они приходят скорее.
Тирион был хорошо знаком с эффектами изоляции, хотя его тюрьма была далеко не такой же пустой и тёмной, как моя. Он провёл годы запертым в маленькой деревянной комнате, видясь с другими людьми лишь тогда, когда ему приносили еду, или когда его водили на бои.
— Тишина — хуже всего, — признался я. — Иногда биение моего сердца так громко отдаётся в ушах, что я начинаю гадать, не оглушит ли оно меня.
— Х-м-м, — сказал он с задумчивым видом. — Мне это никогда в голову не приходило. Я принёс тебе воды. — Что-то брякнуло, когда он поставил на пол металлический кувшин.
— А как насчёт еды? — спросил я.
Он покачал головой:
— В отличие от моего заточения, эти люди не собираются держать тебя в подходящем для боя состоянии. Заключённым полагается лишь по одной трапезе в день. Тебе ещё осталось ждать несколько часов.
Я провёл пальцами по волосам, размышляя. Мне казалось бессмысленным, что Ариадна согласилась так со мной обращаться. Что бы я ни сделал, мы всё ещё были роднёй. Она наверняка хотела бы, чтобы меня кормили как полагается.
— А что Королева? — пробормотал я. — Ей что, всё равно?