Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14
Шрифт:
Однако эта была отнюдь не в таком же хорошем состоянии. Хотя Ариадна не была известна жестокостью, а её отец, Джеймс, также был милостив, предшествовавший им правитель был иного рода. Во время правления Короля Эдварда темница активно использовалась и почти не чистилась. С тех пор занимавшие после него трон монархи по большей части в тюрьме не нуждались, помимо верхнего уровня, который таки убирался и поддерживался хорошем состоянии. Нижние же этажи были закрыты и игнорировались.
Меня повели отнюдь не в камеру на верхнем уровне. Согласно Гарэсу, те благородные
Лично я тихо надеялся, что Гарэс знал об этом месте лишь потому, что его самого когда-то сюда запихнули, однако он отказывался отвечать на мои вопросы на этот счёт.
Мы с Гарэсом и Коналлом стояли в конце длинного коридора на нижнем уровне, лицом к сплошной стене. Последние камеры, которые мы миновали, были в более чем пятидесяти ярдах позади, и проржавели настолько основательно, что я сомневался в их способности удерживать заключённых — как обычных, так и магов.
— Полагаю, это — последняя остановка, — сказал я с некоторым пафосом.
Гарэс с сомнением посмотрел на меня.
— Признавайся, ты же сам хотел это произнести, — лукаво сказал я.
— Вообще-то, я собирался сказать тебе не волноваться. То, что ты до сих пор видел, плохо соответствует месту, которое станет твоим новым домом, — серьёзно произнёс Гарэс.
Я медленно закрыл глаза, и так же медленно выдохнул. В Гарэсе не было ни капли веселья. «Ему нужно чувство юмора. Может, дело в том, что он очень долго пробыл драконом?». Эту мысль я быстро отбросил. Созданные мною драконы разбивали эту теорию в пух и прах. Драконица Алиссы, Сасси, развеивала мысли об отсутствии у драконов чувства юмора каждый раз, когда раскрывала рот.
Гарэс начал расслабляться — признак того, что он собирался использовать свои способности архимага, чтобы соединиться с чем-то вне себя — но затем остановился.
— Прежде чем я открою дверь, позволь мне предупредить тебя, Мордэкай. Уверен, что с того мига, как на тебе замкнулись эти кандалы, ты размышляешь о том, как от них избавиться. Не буду отрицать — для тебя или меня это весьма возможно, но никакой пользы тебе от этого не будет. Что важнее — тебе нельзя использовать твои метафизические способности против другого архимага.
— Беспокоишься о своём здоровье, Гарэс? — поддел я его.
— Да, но дело не только в этом, — откровенно ответил он. — Я слышал о твоём поединке с Тирионом, и с тех пор его тоже предостерёг. Вы оба были гораздо ближе к гибели, чем осознавали. Для одного из нас всегда опасно сражаться с другим обладателем таких способностей. Даже если мы стараемся этого не делать, в горячке боя слишком легко допустить оплошность.
Он раззадорил моё любопытство:
— И что случится?
Гарэс поднял руку, и снял своё кольцо:
— Возьмём, к примеру, это кольцо. Если
Его речь напомнила мне о том, что я сделал с Пенни — и, один раз, с Элэйн. После каждого раза я был не до конца уверен, была ли моя душа действительно моей, или мы, быть может, поменялись местами. Тем не менее, особых проблем в результате не было.
— Когда ты говоришь «одним существом», что именно ты имеешь ввиду? — спросил я.
— Я сам ни разу этого не видел. Насколько я знаю, архимаги всегда были настолько редки, что за всю историю это случилось дважды — но в записях говорили о страшных последствиях. Тела двух людей сливались подобно воде, создавая чудовище, обладавшее чертами обоих. Их разумы также смешивались, и результатом всегда становилось безумие, — объяснил он.
Я подтолкнул его, желая узнать больше:
— И что с ними стало? Их добили?
Рыжебородый маг покачал головой:
— В обоих случаях они сами себя уничтожили, чтобы положить конец своим мучениям.
— Благодарю за предостережение, — с искренней благодарностью отозвался я.
— Я тебя предупредил для моей же собственной безопасности, Мордэкай. Уверен, тебя будет терзать искушение сбежать, пока ты здесь. Поэтому либо я, либо Тирион будем круглосуточно стеречь твою камеру, вместе с другим магом, вроде твоего сына, или одного из крайтэков Ши'Хар. Если ты попытаешься уйти в землю или как-то ещё, мы тебя остановим, и результат будет губителен для нас обоих, — сказал Гарэс.
Я не мог не почувствовать к нему уважение — как за честность, так и за тот факт, что он по сути ставил на кон свою жизнь, чтобы держать меня в заточении.
— А тебя не волнует, что я могу попытаться что-то сделать просто из вредности? Если меня точно казнят, то терять мне почти нечего.
Гарэс отрицательно покачал головой:
— У тебя гипертрофированное чувство справедливости. Хотя ты мне не особо нравишься, мне не известно ни об одном случае, когда ты причинял бы кому-то вред по таким причинам. Большая часть твоих прошлых, впечатляюще тупых решений была принята из-за невежества, а не по злому умыслу. Поэтому я посчитал, что лучше уведомить тебя о возможных исходах.
— Однако же ты всё ещё веришь, что я убил Принца?
— Моё мнение на этот счёт значения не имеет, — сказал архимаг. — Но — да, именно поэтому я и верю. Ты неоднократно показывал, что готов действовать на основании своего понимания справедливости, и к чёрту последствия. Похоже, что этот случай — лишь очередной пример подобной глупости.
Как я мог с этим спорить? Вместо этого я лишь уставился на него.
— И ещё, — продолжил Гарэс. — Моя жена беременна. Пройдёт несколько месяцев, и я впервые стану отцом.