Циклопы. Тетралогия
Шрифт:
"Нос можно не сворачивать", - мрачно подумал Борис, схватил тело за обмотанный мизинец и крепко вывернул.
По направлению к больнице по проспекту мчалась карета скорой помощи. Сирена скорой оглушительно рыдала. И если бы не этот вой, то вероятно, в сквер высыпали бы не только больничные охранники, но и половина ходячих пациентов.
Завьялов никогда не думал, что его глотка может исполнять такие противные бабьи звуки! Его родное тело завивалось спиралью, неимоверно гнуло коленки
– Ай, ай, ай, - приседало и корчилось тело, - ай, ай, ай, как же бывает бо-о-ольно!!
Тело приплясывало и извивалось, Завьялов схватил его за шкирку и, едва не упав от тяжести, сумел как следует тряхнуть.
– Еще раз повторить?
– наклоняя бомжеское лицо к гримасничающей физиономии, прошептал в исконно родные выпученные очи.
Тело отшатнулось до скамейки, ударилось бедром, плаксиво сморщилось:
– Не надо. Пожалуйста - не надо! От болевого шока остановится в а ш е сердце.
– Не остановиться, - не согласился Борис Михайлович.
– Мое сердце и не такое испытывало.
На лице визави отразился уже знакомый мыслительный процесс. Тело кивнуло:
– Согласен. Испытывало.
– Тогда спрашиваю в самый последний раз. Кто? Ты? Такой?
– Иннокентий, - едва не разрыдавшись от унижения и боли, представился ворюга.
– Кеша, значит, - удовлетворенно кивнул Завьялов и выпрямился. Некоторое время глядел на освещенные окна больницы, прислушивался к необычным ощущениям: впервые в жизни он чувствовал в левой грудине неприятное теснение. Запертое в ребрах сердце колотилось о костяную решетку огромным тугим мячом. Удары отдавались в трахее, заполняли уши и даже нос.
Завьялов рванул на шее ворот замызганной футболки под олимпийкой. Продышался. Повернулся к лавочке, где расположилась его любимая куртка.
– И что ты, Кеша, делаешь в моем теле, а?
Кеша закрыл лицо руками - левый мизинец предупредительно оттопырился, дабы избежать болезненного соприкосновения со лбом - и помотал пущенной головой:
– Я не могу, - донеслось из-под ладоней, - я не имею права.
– А я имею - право?
– грозно пробасил, превратившийся в бомжа Завьялов.
– Я здесь на что-то - имею право?!
– Нет.
Категорический ответ. Учитывая, что Иннокентий пару минут назад приплясывал на корточках, практически - безбашенный. Отважный.
– А если я тебе зубы выбью?
– Завьялов подошел к урне, установленной возле лавочки. Достал оттуда пустую пивную бутылку и, помахивая ею на манер бейсбольной биты, поинтересовался: - Тебе когда-нибудь зубы выбивали, а, Кеша?.. Это больно.
Из-под пальцев немного выдвинулся правый
– А это вы себе зубы выбьете, Борис Михайлович.
– Коли что - новые вставлю. Не впервой. Давай колись, придурок, иначе - врежу.
Завьялов размахнулся! Тело взвизгнуло! Скатилось с лавочки, рухнуло на колени перед бомжарой и облапило его ноги:
– Не надо! Не надо! Вы ничего не понимаете!!
– А мне нечего понимать!! Я тебя сейчас, сука, убивать буду!!
Усиливая психологическую атаку, Завьялов уподобился панфиловцу с гранатой, вздел бутыль над головой...
– Не надо!!!
– завизжало тело и отпрянуло, падая назад и закрывая голову локтями.
– Говори!!!
– О, Боже!! Я не могу! Я не имею права! Жюли этого не переживет!!
"Панфиловец" Завьялов опустил стеклянную "гранату", минуту занял размышлениями, в результате коих, предложил:
– Давай по пунктам. Ты что-то там талдычил о м о и х, зубах Кеша? Хочешь сказать, я могу их получить обратно?
Кеша убрал локти от лица, опасливо кивнул:
– Такая вероятность - есть.
– От меня что-то зависит?
– Конечно! Да!
– Что?
– В определенный час вы должны находиться в определенном месте. Больно вам не будет, обещаю.
Борис прищурился, подумал:
– А почему я должен верить, что ты не заманишь меня в ловушку? к каким-то там своим дружкам?
– Мой бог, Борис Михайлович, - поднимаясь с земли, заволновалось тело, - я тоже, своего рода - пленник! Я тоже, не меньше вас хочу - вернуться!
– Куда?
– нахмурился Завьялов.
Иннокентий снова сделался упрямым. Борису показалось, еще немного и забудется, примет гордую наполеоновскую позу с мизинцем на бицепсе. Кеша оказался парнем не промах: ручки он таки скрестил, но пальчики благоразумно упрятал подмышками.
– Своим ответом я нанесу вам вред.
– Тайны, значит, - нахмурился Борис.
– Смертельные секреты...
– Именно - так, - напыщенно кивнуло тело Кеша.
– И чем это грозит?
– Вам или мне?
– Обоим, идиот!
– Вы..., вам лучше об этом не знать. Я... получаю поражение в правах.
– Каких?
– искренне удивился Завьялов.
– Вам лучше этого не знать. Вы просто будете выполнять все мои рекомендации, и все будет в порядке.
Если бы совсем недавно Кеша в его куртке и теле не рыдал на лавочке под фонарем, Завьялов, вероятно, проявил бы осторожность. Все друзья считали Борю умным парнем. Того же мнения придерживались и преподаватели во всевозможных учебных заведениях...