Цирк проклятых
Шрифт:
Ясмин улыбнулась. Так мог улыбаться Еве змей: очаровательно, заинтересованно и опасно.
— Жан-Клод, я пришла сюда не для этого балагана. Я не хочу ни одного вампира, тем более женского пола.
— Были бы вы моим слугой-человеком, ma petite, вызова бы не было, поскольку связь человека с Мастером вампиров нерушима.
— Так о чем же тогда волнуется Маргарита?
— О том, что Ясмин может взять вас в любовницы. Она иногда такое проделывает, чтобы довести Маргариту до бешеной ревности. По причинам, которые мне не понятны, Ясмин
— О да, мне это нравится.
Ясмин повернулась ко мне, все еще держа в руках эту женщину. Та отбивалась, но Ясмин держала ее легко, без напряжения. Конечно, вампир может поднять на вытянутых руках «тойоту», так что говорить о человеке средних размеров?
— Короче, что это значит для меня?
Жан-Клод улыбнулся, но в улыбке его была тень усталости. Была это скука или гнев? Или просто усталость?
— Вам придется драться с Маргаритой. Если вы победите, Ясмин ваша. Если победит она, Ясмин принадлежит ей.
— Погодите, — сказала я. — Драться — это как? На рассвете на дуэльных пистолетах?
— Никакого оружия, — заявила Ясмин. — Моя Маргарита с ним обращаться не умеет. А я не хочу, чтобы она пострадала.
— Тогда перестань ее мучить, — сказала я.
Ясмин улыбнулась:
— Это часть развлечения.
— Стерва и садистка, — заметила я.
— Да, я такая.
О Господи, бывают же такие, которых и оскорбить нельзя!
— Значит, вы хотите, чтобы мы дрались за Ясмин голыми руками?
Поверить не могу, что я задала такой вопрос.
— Да, ma petite. [1]
Я посмотрела на пистолет у себя в руке, на вопящую женщину и спрятала пистолет в кобуру.
— Есть какой-нибудь выход из этого, кроме драки с ней?
— Если вы признаете себя моим слугой, драки не будет. Она станет ненужной.
Жан-Клод смотрел на меня, изучая мое лицо, и глаза его были совершенно неподвижны.
— То есть это все подстроено, — заключила я. И у меня изнутри стала подниматься первая теплая волна злости.
1
моя малышка (фр.).
— Подстроено, ma petite? Я понятия не имел, что Ясмин найдет вас такой заманчивой.
— Чепуха!
— Признайте себя моим слугой, и все на этом кончится.
— А если нет?
— Вам придется драться с Маргаритой.
— Отлично, — сказала я. — Давайте к делу.
— Почему вы не хотите признать то, что и без того правда, Анита? — спросил Жан-Клод.
— Я вам не слуга. И никогда вашим слугой не буду. Лучше бы вы это признали сами и отвалили бы от меня к хренам собачьим.
— Что за выражения, ma petite! — скривился он.
— Идите вы на!..
Тут он улыбнулся.
— Как вам угодно, ma petite. — И он сел на край кушетки — может быть, чтобы лучше видеть. — Ясмин, как только будешь готова…
— Погодите! —
Мужчина, спавший в кровати под черным балдахином, протянул руку сквозь черные шторы.
— Я его подержу, — сказал он.
Я задержала на нем взгляд на минуту. Он был обнажен до пояса. Руки, грудь, живот выдавали следы тренировки с поднятием тяжестей — сколько надо, не слишком много. Либо у него был превосходный загар, либо натуральная смуглость кожи. Волосы рассыпались по плечам густой волной. Глаза у него были карие и очень человеческие. Приятно такое видеть.
Я отдала ему жакет. Он улыбнулся, сверкнув зубами и прогоняя с лица остатки сна. Потом сел, держа жакет в одной руке и обхватив колени, спрятанные под черными одеялами, прижался щекой к колену и принял веселый вид.
— Вы уже вполне готовы, ma petite? — В голосе Жан-Клода звучал интерес и оттенок смеха, не имеющего отношения к юмору. Это был смех издевательский. Но издевался он над собой или надо мной — непонятно.
— Готова, думаю, — ответила я.
— Поставь ее на пол, Ясмин. Посмотрим, что будет.
— Двадцать на Маргариту, — послышался голос Стивена.
— Нечестно, — ответила Ясмин. — Я не могу ставить против своей слуги.
— Двадцать против каждого из вас на победу мисс Блейк.
Это сказал человек на кровати. У меня была секунда, чтобы обернуться на него и увидеть его улыбку, потом налетела Маргарита.
Она размахнулась, целясь мне в лицо, и я блокировала удар предплечьем. Она дралась по-девчоночьи — открытыми ладонями и ногтями. Но она была быстра — быстрее человека. Может быть, это было оттого, что она была слугой, — не знаю. Ее ногти пропахали на моем лице резкую болезненную борозду. Все, хватит. Больше не нежничаю.
Одной рукой я удерживала ее на расстоянии, и она вцепилась в эту руку зубами. Правым кулаком я ударила ее изо всех сил, вложив в удар вес своего тела. Отличный был удар в солнечное сплетение.
Маргарита выпустила мою руку и согнулась пополам, ловя ртом воздух. Отлично.
У меня на левой руке остался окровавленный отпечаток ее зубов. Коснувшись левой щеки, я отняла еще больше вымазанную кровью руку. Больно, черт возьми!
Маргарита стояла на коленях, снова обучаясь дышать. Но она глядела на меня, и по взгляду голубых глаз было ясно, что бой не окончен. Как только к ней вернется дыхание, она полезет снова.
— Не вставай, Маргарита, а то будет больно.
Она затрясла головой.
— Она не может перестать, ma petite. Иначе вы выиграете тело Ясмин, если уж не сердце.
— Не нужно мне ее тело! Ничье тело мне не нужно!
— А это уже просто неправда, ma petite, — заметил Жан-Клод.
— Перестаньте называть меня ma petite!
— У вас две мои метки, Анита. Вы на полпути к тому, чтобы стать моим слугой. Признайте это, и никто больше сегодня не будет страдать.
— Ага, разбежалась, — ответила я.