Цирк Шахматного Кошмара На Винтерфельдтштрассе

Эсаулова Марфа

Разные мысли стучали в мою черепную коробку, предлагали пути уничтожения платья конкурентки.

Первый план: я подбегу и разорву платье руками и зубами.

Второй план: сорву с Алины платье, оболью бензином из зажигалок учителей и ребят...

Нет, второй план - провальный, потому что в зажигалках - газ, а не бензин.

Третий план...

– Прошу, пани!
– Иржи вывел меня из воспоминаний, в которых я заболела внеземной завистью.

Мальчик торжественно распахнул передо мной дверь,

словно я - Принцесса и вхожу во дворец... Бракосочетаний.

Шучу! Даже молча подбираю шутки.

Сначала я подумала, что попала на мусорную свалку.

Никогда не заглядывала в гримерки циркачей, поэтому ошарашена, глаза вылезли июльскими сливами.

Но такт подиумной модели и фотомодельное умение держать улыбку спасли мальчиков.

Нервы мои дрожали раскалёнными струнами кифары.

Кифара - народный инструмент вымерших племен.

Я сравнила нервы с кифарой, оттого, что слово "кифара" звучит таинственно и важно.

Всё завалено костюмами, масками, непонятными штуками, напоминающими орудия пыток Инквизиции.

Если бы я подрабатывала палачом Инквизиции, то обязательно использовала одну из клоунских штук.

Краски яркие, солнечные.

На белой маске намалеваны красные усы и угольные брови.

На одном костюме клоуна алые ленточки, на другом - штанишки разрисованы оранжевыми и лимонными квадратами.

Гигантские башмаки с круглыми красными лакированными носами, туфли с невероятно большими золотыми бантами.

Но больше всего черно-белых одеяний, обуви, молотков, надувных шаров.

Черно-белые квадраты - шахматки - гоночный, клоунский и шахматный рисунок.

Наверно, потому что гонщик рассчитывает путь, как шахматист, иначе в эндшпиле получит мат от команды.

Шахматист при игре в блиц швыряет фигуры, как автогонщик - машину.

Клоун (в черно-белую клетку) носится по арене со скоростью гоночного вертолета и по-шахматному задумывается над ходами.

Я на случай обвала игрушек в костюмерной не отходила от двери.

Держалась за ледяную ручку.

Если упаду, то превращусь в одну из клоунских игрушек.

– Те раз! Сейчас найду ТВОЁ!
– Иржи рылся в хламе, напоминал усердного бурундука в кладовой с орехами.

В фильме о домашних животных я видела милейшего бурундучка в мешке с кедровыми орехами.

Рай в Раю!

Настоящий бурундучок смешил меня, а бурундук в теле Иржи настораживал.

– ОЙ! Топоры забыли и чучелко!
– Славо хлопнул ладонью по лбу, раздался треск поваленного дерева.

Славо проломил свой череп.

Треск - настоящий, лопнула кость.

Я закрыла лицо ладошкой, присела на мягкий стульчик.

Стульчик подо мной заржал.

Я вскочила, из глаз летели искры - сейчас сожгу ваш склад с убийственной продукцией, шутники.

– Стул смехачный!
– Иржи

с трудом затолкал смех в себя. Еще бы - мальчик хочет дожить до понедельника, поэтому не злит меня, не смеется надо мной.
– Мрин, привыкнешь!
– и крикнул в спину убегающего Славо: - Шибко! Шибко! Торопись, а то манекен оживет и убежит!

В голосе Иржи звучала тревога, а следовало бы смеяться.

Почему Иржи разволновался оттого, что манекен РЕАЛЬНО оживет?

– Шуточки у вас - клоунские!
– я выискивала безопасное кресло или трон для Принцессы.
– АХ! Славо убежал, а голова у него треснула.

Мальчик без головы проживет, но за медицину обидно.

– То не голова, а трескачка в руке!
– Иржи выдвинул ящик комода, напоминающего формой гроб (наверно, бутафорский клоунский гроб с выдвижными ящичками).
– Возьми в руку и ударь ладонью по лбу! Забавно!
– Иржи протянул мне подушечку телесного цвета, чуть меньше ладошки.

Я осторожно приняла реквизит, приложила ко лбу - подушечка квакнула.

– Сильнее! Не боися! Не убьёт!
– Иржи высунул язык от волнения.

Я размахнулась и со всей мудростью поколений фотомоделей вжала подушечку в лоб!

В последний момент испуганная мысль горностаем промчалась в мозгу:

"Вдруг, в подушечке скрыта капсула с несмываемыми чернилами?

Или игла с ядом?"

Из подушечки раздался оглушительный треск лопнувшего кокосового ореха.

Смешно! Освежает!

Если бы Иржи пошутил надо мной и подсунул чернила, то он не дожил бы до прихода Славо.

Фотомодель в гневе страшнее горной лавины с камнями и страусами.

В Швейцарии горная лавина снесла ферму с африканскими страусами и туристами.

На фотографии из снежного кома торчали руки, ноги людей и перья страусов.

Туристов - не жалко, а страусы - милашки.

Глазки у них - пуговички, клювики - зюзюзю, кококо!

Иржи - не страус, поэтому содрала бы с него шкуру за издевательство и сшила из неё костюм для нового клоуна - более умного.

Возможно, Иржи догадывался, что с девочками шутят по-разному: одни шутки мы благосклонно принимаем, даже смеемся, а за другие шутки - убиваем.

Я еще раз отвела руку и буквально треснула ладонью по лбу - не больно, а грохот грозовой.

Прикольно в школе подшутить над учителями. Умрут от страха!

Сразу - и Иржи, и Славо, и Божена с хвостиком, и пан директор с возможными копытами в ботинках - циркачи стали мне ближе по духу.

Цирковые артисты выводят мрачных людей из комы.

– О! Много потешных пищалок, пугалок, бутафорской крови, пузырей со слезами! Ты порадуешься, Мрин!
– Иржи извлёк из коробки что-то розовое с белым, встряхнул и протянул мне - так официант протягивает посетителю блюдо с живой коброй.