Цирк в шкатулке
Шрифт:
— Хм… А квадратный корень из этого числа?
Марик задумался лишь на миг:
— Двести пятьдесят одна сотая, а после запятой девять, пять, два, три, семь, шесть, четыре, пять… ну, словом, если округлить до третьей цифры, то девятьсот пятьдесят две тысячные.
— Феноменально, — прошептала потрясенная Казимира, не став даже перепроверять и мгновенно поверив в Мариков талант. — Фантастично! Удивительно!
И тут ее осенило.
Казимира отставила в сторону недопитый кофе и схватила Марика за рукав:
— Пойдем!
Посреди
— Эй! Все сюда! Общий сбор! Все ко мне!
И, когда ее окружили циркачи, она подтолкнула Марика:
— Говори!
— Что говорить? — не понял Марик.
— Ну, — нетерпеливо топнула ногой Казимира, — ну… Давай! Двести девяносто восемь разделить на сорок пять.
— Шесть целых, шестьдесят две сотых… ну и там дальше два в периоде.
— Корень из числа две тысячи пятьсот восемьдесят девять?
— Пятьдесят целых, восемьсот восемьдесят две тысячных… э-э-э… примерно.
Казимира обвела всех победным взглядом:
— Вы видели? Вы поняли? Это же готовый цирковой номер «Уникальный мальчик»! Это должно понравиться принцессе, потому что это математика! И, по-моему, это просто чудо!
Радости собравшихся не было предела. Обнимали и Казимиру, и Марика, и снова Марика, и снова Казимиру. И правда — чудесный номер! А после этого необыкновенного номера, решили все, можно объявить «Фокусы и аттракционы во славу законов физики» — и тут позажигать факелы, покидать кольца, а все прочие номера объявить иллюстрацией к какому-либо физическому закону. Ну, допустим, к закону всемирного тяготения.
Это уже не важно, потому что Марик будет гвоздем программы.
Не тратя времени даром, Иогансон поспешил рисовать новую афишу с портретом Марика. Марик позировать не хотел, и Иогансон решил рисовать по памяти. Рио-Рита кинулась к сундукам, чтоб найти для нового артиста какой-то подходящий костюм, например бархатную курточку и большой шелковый бант в горошек (именно так должен выглядеть на арене цирка чудо-ребенок!).
Казимира побежала заполнять финансовый отчет (какое счастье, что Марик уже все посчитал за нее — и так быстро!).
А Марик, несколько ошеломленный поворотом в своей судьбе, решил найти какой-либо тихий уголок и собраться с мыслями. Сел на ступеньки Эвиного фургона (самой Эвы почему-то нигде не было видно), набрал пригоршню мелких камешков и начал кидать их, пытаясь попасть в обод колеса. Думать это занятие здорово помогало.
Он хорошо понимал, что ему выпала необыкновенная удача. Ну сами посудите: мальчиков, которые моют посуду, расчесывают собачек и вытряхивают попоны, пруд пруди. Марик был настроен вполне самокритично — с этой ролью справится совершенно всякий мальчик с улицы. Да что там, если начистоту, все эти дела прекрасно делались до его появления в цирке. В любой момент его со спокойной душой отправят назад. Как только дознаются, откуда он сбежал, — так сразу и отправят. Но теперь — теперь у него есть шанс стать действительно полезным. Может быть, даже незаменимым.
Сегодня
Остается только надеяться на то, что Казимира не заметила этого промаха. И не будет допытываться, где именно висел портрет принцессы Амелии.
И еще. Марик представил себя посреди арены — и в животе у него стало холодно. Вдруг он испугается и провалит все дело? Подведет всех, и тогда…
— Вот увидишь, это очень весело — и ничуть не страшно, — раздался за его спиной голос Шкатулки.
— Ой, Эва, — обернулся Марик. — Где ты была? Ты слышала, Казимира придумала… То есть я сосчитал… То есть все тоже сказали — отличная мысль…
— Да, да, я знаю, что ты будешь гвоздем программы. Только расскажи мне, что именно ты будешь делать?
Марик открыл было рот, чтоб начать рассказывать, но тут же умолк. Он почувствовал себя сбитым с толку. Как это так: Шкатулка знает, что Марик будет выступать, но не знает самого главного — с каким именно номером? Вот прежде чем Марик расскажет подробности, он должен понять — как это получилось?
Шкатулка пожала плечами:
— Да не нервничай ты — я все равно собиралась тебе ее показать.
— Кого — ее?
Шкатулка взяла его за руку и потянула за собой — в фургон.
В полумраке фургона Марик сделал несколько шагов вперед и услышал, как где-то совсем рядом играет тихая музыка.
— Вот она, на столе, — сказала за его спиной Эва.
На столе, в самом центре, на клетчатой скатерти стояла музыкальная шкатулка. Колокольчики тихо перекликались между собой, крышка была откинута, и изнутри шел неяркий, мерцающий золотой свет. Казалось даже, что над открытой шкатулкой вьются золотистые искры.
— Ой какая… — прошептал Марик.
— Подойди поближе, посмотри, — так же тихо сказала Эва.
Марик подошел и заглянул внутрь.
Внутри, к его изумлению, он увидел нечто необычное и неожиданное.
Да, это похоже на крохотный кукольный театр. Кукольный цирк, если быть точным. Вот ряды скамеек, а на них зрители — каждый размером с некрупный желудь. Они подняли игрушечные ладошки и хлопают, хлопают в такт колокольчикам.
А в центре арены стоит мальчик. На нем синяя бархатная куртка, а под ней — футболка с жирафом. Жираф на груди у мальчика совсем уже крохотный — с муравья, но картинку четко видно. А главное, ясно, что этот мальчик — Марик.
— Это я? — спросил Марик, не до конца веря своим глазам.
— Это кукла. Это крохотная деревянная кукла, похожая на тебя, — в музыкальной шкатулке. Вот от шкатулки я и узнала, что именно с тобой будет связан успех нашего будущего выступления. Но видишь ли, это всего-навсего игрушка. Что именно ты говоришь на арене, я узнать не могу.
— Эва, а откуда у тебя шкатулка, в которой внутри цирк, и все эти зрители, и я?
Эва хмыкнула:
— Собственно говоря, у нее внутри не только ты.