Цирк в шкатулке
Шрифт:
Но такую смышленую собаку, как Китценька, можно научить читать в полчаса.
Полная благодарности за то, что Китценька открыла ей новый мир — мир собачьей красоты, Миска решила научить ее читать прямо сейчас.
Дойдя до городского сада, они остановились у каменного столба ворот. Собачьих газет и информационных листков здесь было более десятка, и следующие полчаса Миска объясняла подруге премудрости собачьего алфавита.
К концу этого времени Китценька начала медленно, слегка запинаясь, но почти без ошибок читать крупные заголовки:
— Tи-ши-на в пар-ке развлю… развлечений: спе-ци-аль-ное
— Постой, — встрепенулась Миска, — Это имеет к нам самое непосредственное отношение!
И она, отодвинув Китценьку в сторону, принялась бегло просматривать заметку:
— М-м-м-м… запреты… неделя… аншлаги… точные науки… королевский двор… Вот, слушай, Китценька! «Как показывает наше независимое журналистское расследование, причины запрета на развлечения в столице кроются за стенами королевского дворца. Наш источник из королевской псарни, пожелавший остаться неизвестным, сообщил нам, что принцесса четвертый день не выходит из своих покоев на прогулку. Стало также известно, что открытие сезона развлечений в столице зависит от решения принцессы. Никто не может прокомментировать нам, отчего принцесса не в состоянии принять подобного решения. Наши аналитики заявляют, что такое поведение наследницы престола вызывает недоумение, особенно если учесть, что дни школьных летних каникул — традиционное для развлечений время — начались давным-давно. Высказывается предположение, что принцесса опасно больна, однако более точные сведения получить не представляется возможным. Наш собственный корреспондент, пытавшийся проникнуть в королевские покои через ворота королевской кухни, потерпел фиаско и в настоящий момент лечит лапу, обожженную горячими помоями. Состояние его здоровья…» Так. Дальше уже неинтересно.
— Принцесса больна! — воскликнула огорченно Китценька. — А вдруг она так и не выздоровеет до конца лета! Что тогда будет с нами всеми?
— Подожди. — Миска отвела Китценьку в сторонку, в тень кустов барбариса, чтоб их разговор не привлекал внимания. — Из заметки ясно, что ничего не ясно. Поведение принцессы какое-то странное.
— Почему?
— А ты много встречала маленьких девочек, которые бы не хотели в каникулы ходить в цирк, в кукольный театр, кататься на карусели в парке? Вот то-то и оно.
— Да, но что нам-то делать сейчас?
— Как что, Китценька?! Нам надо бежать к воротам дворца! Нам надо проникнуть внутрь и разведать там, в чем дело!
— Но… — Китценька вспомнила о судьбе, постигшей «нашего специального корреспондента», и испуганно заморгала. — Но ведь это может быть опасно?
— Это наш долг, — твердо сказала Миска. — Не бойся, самое опасное я, разумеется, возьму на себя.
Глава шестнадцатая
Про то, как Китценька поняла, что жизнь требует от нее подвига
Ворота королевского замка были широко открыты, но перегорожены турникетом.
В стеклянной будочке у турникета располагалась толстуха в форме королевской гвардии. На ее голове с круто завитыми пегими кудряшками сидела чуть набекрень форменная беретка с королевским гербом.
Толстуха читала маленькую книгу в бумажной обложке, то и дело прерывисто вздыхая и заливаясь свекольно-ярким румянцем. Китценька сквозь стеклянную стену будки
Пока привратница была увлечена любовным сюжетом, существовала некоторая возможность прошмыгнуть во внутренний двор под турникетом.
— Сиди тут, — скомандовала Китценьке Миска. И, прижимаясь к каменной ограде, попробовала подобраться к турникету поближе. Однако как только она поравнялась с первым столбиком, тетка в будке вздрогнула и подняла голову:
— Куда, куда?! — замахала тетка руками. — Марш отсюда!
Миска огорченно села перед ней.
— Простите, — сказала она интеллигентным голосом. — Простите. Я только хотела посмотреть, что за роман вы читаете?
Тетка глянула на Миску с профессиональным подозрением:
— А твое какое собачье дело? — сказала она хмуро. — С каких это пор собаки стали интересоваться литературой?
— Дело в том, — продолжала Миска деликатно, — что моя хозяйка очень любит такие романы — про любовь. Целыми днями только и читает, оторваться не может!
В этот момент Китценька заметила, что Миска скрестила задние лапы. «Ой, врет, как врет! — поняла Китценька. — Разве можно представить Шкатулку с таким чтивом в руках?»
Миска же продолжала:
— Я вижу, что вы читаете замечательный роман, который моя хозяйка, кажется, еще не видела. Хороший?
Привратница расслабилась и глянула на Миску более приветливо.
— Весьма… А что именно читает твоя хозяйка?
— Ну там… разное, — уклонилась от ответа Миска. — Вот недавно закончила читать «Пламя и нежность».
— О! — воскликнула толстуха. — «Пламя и нежность»! Маниэлла Штиль! Моя любимая книга. Твоей хозяйке понравилось?
— А как же! Она рыдала все воскресенье. Особенно когда эта… как ее… ну., когда этот выкрал ее из замка разбойников и они ускакали на вороном жеребце…
— Да, да! — подхватила привратница. — Гарольд посадил прекрасную Лилионсию на верного Смарагда и спас ее от жестокого графа.
— Вот-вот, — энергично закивала Миска. — А роман, который вы читаете в эту минуту, — он о чем?
Толстуха нежно прижала книгу к широкой груди и смахнула растроганную слезу:
— Ах, это просто про мою жизнь! Вся правда, как есть!
Китценька, услышав это, с трудом подавила в себе желание рассмеяться — так не похожа была толстуха в форме на длинноволосую красавицу на обложке. Но Миска по-прежнему серьезно и заинтересованно кивала.
Наконец настало время переводить разговор в нужное собакам русло.
— Ах, как бы я хотела хоть одним глазком посмотреть на то, как выглядит сад дворца изнутри, — умильно улыбаясь, сказала Миска толстухе. — В книгах описываются прекрасные цветы, которые растут в таких садах, и алмазные струи ручьев, льющие прохладу. Так ли это? Хоть раз в жизни посмотреть на эту сказку…
Толстуха сразу подобралась и сделалась серьезной.
— Пропустить тебя внутрь? Нет, не проси. Ты, конечно, милая собачка, но у меня устав караульной службы. Без пропуска комар не пролетит… Ладно, заболталась я с тобой. Передавай привет хозяйке. И ступай отсюда, нечего тут крутиться, непорядок.