Цитадель в огне

Орловский Гай Юлий

– Для начала?

– Если мне удастся спасти мою принцессу, – ответил Лотер со странно тоскливой ноткой в голосе, – могут потребоваться и апартаменты, но пока только лесок и землянка. Но за предложение пожить пока здесь спасибо. Принимаю. Как ответный жест, позволю потом заглянуть в мою землянку.

Теонард засмеялся.

– Спасибо. Ладно, устраивайся, а я пойду разожгу огонь как бы в камине, которого пока нет, но будет же?

Арбалетчик отошел в другой конец зала и принялся ковыряться с птичьей клеткой. Открыл дверцу и подставил ладонь,

в которой непонятно откуда взялось зерно. Птицы радостно заворковали, захлопали крыльями и принялись толкаться. Человек тихонько бормочет, отодвигая самых настырных, чтобы те, что дальше на жердочках, тоже могли клевать. Но те все равно лезут, наступая на головы собратьям, лишь бы добраться до самых крупных зерен, да побыстрее.

Страг поинтересовался вполголоса у Лотера:

– А чего он так носится со своими голубями?

Оборотень сдвинул плечами.

– Да всякое говорят… Леший его знает. То ли среди них его любимая женщина, то ли они все там его сестры и братья, превращенные неким могучим колдуном…

Страг сказал шепотом:

– Его женщина ушла к другому!

– Ого!

– Кто-то брякнул, что он постоянно пишет ей и посылает с голубями, хвастаясь подвигами и уговаривая вернуться.

Лотер хмыкнул.

– На этот раз ему в самом деле будет что сказать.

– Думаешь, женщинам бывает достаточно?

Теонард быстро покормил голубей и переместился в другой конец помещения. Достаточно умело развел костер из груды хвороста, пол и стены каменные, пожара не будет, а ночь обещает быть холодной.

Лотер за это время рухнул там, где стоял, свернулся в огромный клубок и моментально уснул, а Страг, подумав, направился к Теонарду, что все еще сидит на корточках у огня и протягивает к нему ладони.

– Ну что, – сказал он, – Теонард из рода Астарвардов, сын Мидшира и внук Гунтвига…

Теонард, не поднимаясь, потемнел лицом и спросил через плечо:

– И что?

– Если, – проговорил Страг многозначительно, – ты в самом деле из старинного рыцарского рода…

Теонард буркнул:

– Слишком старинного. От которого ничего не осталось.

– А имя? – спросил Страг. – А честь рода?.. Знаю, никогда не попросишь, но могу помочь освоиться с мечом и секирой, без которых рыцарь не рыцарь. Арбалет, сам знаешь, оружие простолюдинов… Хочешь?

Теонард хотел привычно отказаться, но пересилил себя и сказал тихо:

– Только если не слишком рассказывать.

– Ни слова, – пообещал Страг. – Такое дело не терпит шуточек. Ты обучишься быстро. У тебя есть сила и скорость, хороший глазомер, дерешься ты отважно, но расчетливо. Осталось только разучить пару нехитрых приемов.

Теонард поднялся, взглянул в жестокое лицо Страга с его перебитым носом и удивительно зелеными глазами.

– Сложных?

Страх покачал головой.

– На мечах вообще-то не фехтуют, как считают дураки. Мечи не кинжалы, а вот пару приемов в начале схватки нужно знать накрепко, иначе тебя ничто не спасет. Снимай мечи со стены!

Теонард спросил

с надеждой:

– Начнешь сейчас?

Страг ответил с мрачным весельем:

– Это и есть отдых!.. Не на диване же лежать?.. А выспаться успеем!

Глава 7

Каонэль, еще когда ели оленя, выказывая хорошие манеры, ела спокойно и с достоинством, а поднялась почти сразу за Лотером, Теонардом и Страгом.

– Спасибо, – сказала она всем, – было очень вкусно. Всем спокойной ночи!

– И тебе хороших снов, – громыхнул Грагрх издали. Он в поедании оленя не участвовал, но вроде бы слушал, о чем говорят у костра. – И всем тоже…

Он умолк на полуслове, явно погружается в крепкий сон каменных исполинов, о которых складывают легенды, Каонэль пошла в сторону своего дерева, а Тарнат, выждав для приличия пару минут, поднялся и двинулся на нее, быстро сокращая расстояние.

Некоторое время просто шел следом, отстав шагов на пять, с удовольствием рассматривал гибкую фигурку на длинных стройных ногах, такую необычную в сравнении с коротконогими и мясистыми гномками.

Она услышала его нарастающее сопение и резко оглянулась.

– Ой, это ты, Тарнат?.. А мне показалось, какой-то вонючий козел меня догоняет! Вдруг боднет в спину!

– Не бодну, – заверил Тарнат, спохватился и уточнил: – А почему козел?

– Запах, – сказала она поспешно, – как от старого козла. Прости, я очень чувствую запахи, почти как ворг… Нравится мое дерево?

Он перевел взгляд на исполинское дерево. Ствол толщиной почти с башню Теонарда, но выше раз в десять, а там дальше все закрывает масса ветвей с настолько красно-оранжевыми листьями, словно уже поздняя осень.

– Красиво, – сказал он с натугой, хотя что там красивого, дерево как дерево, но женщинам нужно говорить нужные им глупости и ни в коем случае не спорить с их дуростью. – Такое… в общем, деревянное как бы… И ветви вон там, ветви… Только почему дерево? Ты же не лесная!

– Не знаю, – ответила Каонэль потерянно. – Может быть, я в самом деле лесная? А может, еще какая. Деревья люблю…

– Деревья все эльфы любят. Хотя темные, говорят, все в Великом Разломе живут, под землей. Только их пять тысяч лет уже не видели, – сказал Тарнат знающе. – Но у лесных кожа зеленее, а уши хоть такие же острые, но шире, глаза крупные, но не такие сияющие, а у тебя как две утренние звезды.

Каонэль покачала головой, но сказала польщенно:

– Ну уж, как две звезды…

– Точно-точно, – заверил Тарнат. – На кого посмотришь вот так, тот сразу за сердце хватается.

Каонэль спросила обиженно:

– Я что тебе, горгона?

– Горгона превращает в камень, – сказал Тарнат, – а ты одним взглядом своих необыкновенных глаз можешь тот камень снова оживить. Это так здорово, когда ты есть в нашей вообще-то грубой мужской компании.

Каонэль сказала с упреком:

– Ты забыл про Селину. Она очень хорошая, я ее люблю.