Цитадель
Шрифт:
– Я! – шипела Тома, намереваясь выплеснуть все, что скопилось на сердце.
– Я рад, так рад, что все обошлось! – затараторил обрадованный мужчина, чем сбил Тамару с толку. Он осторожно втиснулся в комнату и принялся обходить ее по кругу. – Все чудесно завершилось! Кто бы мог подумать! Такая красавица!
Томка от похвалы разомлела и едва не заплакала из-за нахлынувших переживаний, от внезапной похвалы и восхищения, которых уже сто лет не слышала.
– В следующий раз окажусь там, только с вами, чтобы на своей шкуре испытали
– Там должен был быть Сахатес! – оправдывался Альгиз.
– А оказалась я!
– Это все она!
– А вы не причем?
– Абсолютно! – заверил собеседник. – Я был против, кричал, но меня не хотели слушать!
– Хорошая у вас сестрица.
На Томкино замечание Брат скривил губы:
– Не надо упоминать наше родство!
– Вовек бы ее не знала и жила спокойно.
– Понимаю. Я тоже бы так хотел.
– И где теперь ваша родственница? – съязвила Тома.
Мужчина передернул от брезгливости плечами:
– Не знаю. Прячется где-то. Надеюсь, что ее скоро поймают и не позволят совершить еще один грех.
– Грехов-то у нее безмерно.
– Сам знаю, – огрызнулся гость.
– А помощница ее тоже ваша родственница?
– Нет! Несчастное дитя, которое сбили со светлого пути.
– Ну да, совсем дитя! – саркастично усмехнулась Тамара.
– Боги воздали ей, хотя это вина Бокасы, – вздохнул мужчина и, поймав вопрошающий Томкин взгляд, пояснил. – Басу нашли, упавшей со склона, с разбитой головой и переломанными ногами. Но она, слава Богам, жива.
Тамара вроде бы обрадовалась, что на Басу обрушилось воздаяние, но исчезновение Бокасы слишком встревожило. Неспокойные мысли прервал гость.
– Прошу прощения за дерзкий, может быть, даже неуместный вопрос, но почему вы до сих пор не одеты? Понимаю, я не должен был врываться, но я волновался и чувствовал ужасное угрызение, что пострадали вы. Потому и оказался столь настойчив. Давайте увидимся позже, когда будете в более подобающем и уместном…
– Долго ждать придется, - прервала Тома его словесный поток извинений. – Мне совершенно нечего надеть. Если только вот это, – она нагнулась, подхватила платье необъятной Кинпасы и растянула в широко разведенных руках.
На Альгиза наряд произвел неизгладимое впечатление.
– Вкусы бывают разные… - задумчиво произнес он.
– Это не мой вкус. Мой – это вот это! – она потрясла аккуратной, нарядной туничкой, которая теперь даже не сходилась на ее впечатляющей груди. – Но как видите, оно больше не подходит!
– И что делать? – растерялся мужчина.
– А ничего, шить, - Тамара кивнула головой на платье. – Но я скорее в обморок упаду от голода, чем дошью его. Может быть сжалитесь над мной голодной, принесете из трапезной кусочек пирога?
– Конечно, конечно!
– Только не говорите поварихам, что для меня, иначе
Не говоря больше ни слова, гость выскользнул за дверь. А когда спустя пол оборота вернулся, Томка, как голодная зверушка, набросилась на ароматный пирог и ела с таким удовольствием и радостью, что Альгиз растерялся.
– Вас не кормят?
– Сегодня забыли покормить. Наверно, за скверное поведение. Кабы не ваша безмерная доброта, умерла бы, если не от опыта, так с голода, - не переставая жевать, подкалывала Тамара.
Альгиз виновато покосился на нее.
– Мне очень жаль, что так вышло. И лишь одно утешает, вы стали такой…
– Красивой? Это да, хоть какое-то утешение после мучительной, нестерпимой чесотки, когда раздираешь себя до крови, и безмерно потраченные силы!
Понятие «нервы» в это мире не знали, но понятие «силы» по Томкиному мнению весьма подходило.
– Что я могу для вас, леса, сделать?
– Забыть про опыты со мной и еще кормить. Иногда.
– Обещаю!
На том и поладили.
К вечеру Томка дошила наряд. Поясница и попа болели, зато результат впечатлил. Если платье подпоясать ремешком или пояском, выходило простенько и мило. От того к появлению Долона она немного подобрела.
– Хорошо сшила, – заверил Ло, оглядывая ее.
– Сшила бы лучше, если бы не была голодной, - обиженно проворчала она.
– Почему голодной? – не понял Брат. – Я просил Пену позаботиться о тебе.
– Она была очень занята! – Томка еле сдерживалась, чтобы не нагрубить. Не защитил, чуть не убил, теперь еще и кормить забывает. – И ты, наверно, был очень занят, если не подумал обо мне. Я даже выйти не могла!
Тамаа с убитым видом косилась в окно, всем видом показывая, как сильно обиделась.
– Думал, - Долон протянул сверток, перевязанной ленточкой.
Несколько мгновений поизображав равнодушие, Томка схватила упаковку и принялась развязывать шнурок.
Простые, скромные платья из хорошей ткани порадовали, но оценив фасон, она поняла, что декольте Ло не нравится. Длинные широкие рукава, вырез по самое горло, длинна до пят, а еще хорошая ширина, чтобы было меньше сообразна от ее фигуры.
«А что от мужика еще ожидать?»
– Достойные платья, - подытожила Тамара.
– Не нравятся?
– он пристально посмотрел на нее.
– Ну, что ты? Всегда мечтала о таких.
Ответ Долону показался с подвохом.
– А о каких еще мечтала?
Тома поняла, что если огрызнется, снова поругаются.
– Именно о таких!
Ло, заметив гневный блеск ее глаз, начал хмуриться, и Томка поспешила пояснить.
– Если бы Брат Альгиз не принес пирога, просидела весь день голодная, без капельки воды, а ведь мне даже выйти не в чем. Да и можно ли мне выходить?
– а чтобы окончательно разжалобить Долона, опустила глаза и изобразила полное смирение и покорность.