Цитадель

Ео Рэеллин Евгения

Выбор был мучительным – Теллим не знал, как ему поступить, одно понимал точно: мир Свелла Чарри параллелен миру Верна Рэеллина, и пересечься им не суждено.

Но и лгать не мог: Верн спросил прямо – Теллим выложил всё и разом, торопливо, безэмоционально и не глядя мужу в глаза.

– Почему ты не сказал сразу? – нахмурился Верн, когда Теллим закончил, ни разу не перебил и не переспросил. – Твоего отца нужно срочно доставить в госпиталь.

– Тогда он узнает, кто ты, – возразил Теллим, чувствуя, что пол гостиной шатается – от напряжения, резко вышедшего наружу, закружилась голова.

– И

что? – изящные брови Верна вопросительно изогнулись. – Расскажи ему. Это не стоит даже малейшего риска.

– Хорошо, – пробормотал Теллим и обнял его, уткнулся носом в шею. – Спасибо тебе, Верн.

Верн обхватил его руками, прижался всем телом. Теллим был виноват – и перед ним, и перед отцом. Разговор словно открыл глаза на практически преступное бездействие, было горько и стыдно.

Вечер оставил послевкусие облегчения и уверенность, однако ночью Теллим не смог заснуть: прокручивал возможный текст письма, отвергая все варианты как неподходящие, потом понял, что лучше признаться в диалоге. Сон пришёл уже перед рассветом, но был беспокойным, Теллим отправился на работу в разобранных чувствах и почти весь день искал отговорки, которые позволят отложить звонок отцу. А когда наконец решился, то получил от бездушного информатора пугающий ответ: абонент недоступен.

Тревога охватила всё существо Теллима, но он сохранял внешнее спокойствие и не стал беспокоить по такому незначительному вопросу Верна. Муж решает важные государственные дела, разве имеет Теллим право отвлекать его из-за своей паники?

Смена в госпитале подошла к концу, настало время для вечерних лекций в академии – сдерживаться было всё сложнее, и Грид, заметив беспокойство товарища, поинтересовался, что у него случилось. Опять обошлось полуправдой: не может связаться с отцом, волнуется.

Теллим спокойно выдохнул, увидев на дисплее комма знакомое имя – отец позвонил сам.

– Привет! Что-то случилось? Ты был недоступен.

– Привет, Тел! – голос Свелла звучал глухо, во время пауз слышались помехи. – Я на медборте, летим на Керию. Мне сказали, что от тебя.

– Я… – Теллим осёкся. – Да, от меня. Просто забеспокоился. До скорой встречи. Хорошей дороги, Свелл!

Верн! Теллим вновь был обескуражен – уже забыл, насколько быстро император решает важные для него вопросы. Видимо, здоровье отца его мужа входило в их число.

Необходимость в звонке отпала: можно рассказать лично. Так даже проще. Этим себя Теллим и успокоил.

Прикинув примерное время прибытия медборта, Теллим решил не отпрашиваться у профессора Акави с последнего занятия, чтобы не искать себе замену; провёл лекцию и без промедления отправился в госпиталь. Верн, должно быть, всё ещё работал в правительстве – обычно они обменивались краткими сообщениями в течение дня, послания о прибытии домой не приходило.

Теллим не ошибся в расчётах: с помощью информационного терминала в центральном холле госпиталя узнал, в какую палату определили его отца, и поспешил туда, в коридоре столкнувшись с главным врачом – пришлось замедлить шаг и уступить ему дорогу.

– Добрый вечер, Чарри, – кивнул тот и проследовал к кабинету заведующего отделением.

Сканирование шло полным ходом – отец, окружённый диагностическим

оборудованием и немного измождённый после дороги, не сразу заметил Теллима, посмотрел на сына и недоумённо улыбнулся.

– Тел, ты не говорил, что работаешь в Императорском госпитале…

Теллим хотел было ответить, но в палате появился доктор Ларду.

– Господин Чарри, – поприветствовал отца главный врач, – господин Рэеллин распорядился провести операцию в кратчайшие сроки.

Свелл, силясь понять, что происходит, взглядом попросил помощи у Теллима, но тот не смог ничего сказать. Заслышав оживление за меняющей прозрачность стеклопластовой дверью, все повернулись к входу: в палату за руку с Оделлом вошёл Верн. В традиционной робе, с привычной причёской – именно так всегда выглядел император.

– Доброго вам вечера, Свелл, – сказал он, мягко улыбаясь. – Меня зовут Верн.

Молчание было абсолютным и осязаемым: Верн доброжелательно выдерживал паузу; Ларду предусмотрительно предпочёл не вмешиваться в семейные дела сильных мира сего; Теллим хотел провалиться на месте; шокированный до глубины души Свелл застыл каменным изваянием; а Оделл, распахнув серые глаза, разглядывал того, кого видел лишь на низкокачественных двухмерных изображениях.

– Оди, поздоровайся с дедушкой, – наконец произнёс Верн.

Глава 3. Вопросы

– Больше общих слов, меньше конкретики. Это никому не нужно, – Оскар, стиснув зубы, слушал наставления Сандры перед пресс-конференцией, разглядывая глянцево-серый, почти зеркальный металлопласт кабины лифта.

Мандраж давно прошёл, ему на смену пришло окончательное понимание, насколько сильно Оскар вляпался. Жизнь на родном Марсе в сравнении с Евразией была тихим и размеренным болотцем: в условиях компактно расположенных куполов и комбинатов существовал ограниченный круг ситуаций, с которыми может столкнуться управленец.

Да, Оскар считал себя профи в хозяйственных делах и хотел было схватиться за эту спасительную для самооценки соломинку, но не вышло: на Марсе многое решал на месте, а территория Союза простиралась на сотни секторов, и как проконтролировать расходование крайне ограниченных средств и выполнение указаний, он совершенно не понимал.

Секторов насчитывалось настолько много, что их разделили на группы: северная, южная, восточная и центральная. У каждой был штаб, у штаба – начальник. Казалось бы, чего сложного? Дай задание – получи отчёт об исполнении. Но Оскар пока ещё не представлял, как можно найти общий язык с военными – они разговаривали на разных языках. Да и в число первостепенных задач Союза безупречное функционирование хозобъектов не входило.

Все остальные вопросы повергали Оскара в уныние: за считаные сутки пришлось изучать историю и особенности ведущих союзных рас, чтобы не ударить в грязь лицом при встрече. Или, не приведи Вселенная, не ляпнуть что-то провокационное – Оскар был неглупым мальчиком, понимал, что после интервенции отношения между Аваром и Империей предельно накалены. А где-то на задворках Союза активно маячила Конфедерация Аррахве – цивилизация с мощным флотом из живых кораблей, нанести поражение которой смогли только рэнделы…