Civilization
Шрифт:
Мужчину звали Иен, и как я понял, он был откуда-то из Норвегии. Высокий — выше меня. Когда он протянул мне мозолистую руку, я с удивлением понял, что он молод — примерно моего возраста или чуть старше, но при этом полностью седой, — и голова, и недлинная «шкиперская» борода. Из-за седины и бороды, конечно, Иен выглядит старше своих лет, отчего его и прозвали Горным старцем. И прекрасно говорит по-английски.
— Как вы попали сюда, Иен?
— Мы находились на судне снабжения в Баренцевом море. Примерно 55.30 северной широты и 6.07
Поскольку ДжиПиЭс и система Коспас-Сарсат не работали, мы шли по компасу на юг, чтобы достигнуть земли. Через 3-е суток мы действительно увидели берег. С пальмами.
— А как вы нашли капсулу?
— Мы непрерывно подавали сигнал бедствия на всех доступных нам частотах. Эфир был чист, пару раз что-то проскальзывало, но установить нормальную связь не удалось. Я продолжал искать. Прошло примерно 2 месяца, и прилетела ракета с капсулой. Разобраться в этой тарабарщине было крайне непросто! К счастью, на борту у нас был компьютер, где был переводчик со всех языков. Даже с этого пакостного эсперанто.
— Ваш корабль сохранился?
— Нет. Его разбило волнами о берег.
— Что было потом?
— Ничего. Я живу тут уже много лет, раз в 20 лет выхожу на воздух, обхожу деревни — их тут несколько. Если есть больные, пытаюсь помочь им, ищу в базе борткомпьютера хоть какую-то медицинскую информацию.
— А железо? Вы научили их плавить железо?
— Железа им хватает. Они разобрали наш корабль — там было под 800 тонн различных металлов. До сих пор части конструкции валяются на берегу, разметанные цунами.
— Цунами?
— Да. Были большие цунами несколько раз — особенно первое время. Очень частая вещь. И землетрясения тоже. Эррии не селятся из-за этого на берегу — раз в 50–70 лет прибрежные деревни гарантированно смывает в море.
Похоже, парень не имеет тут никакого серьезного статуса. Ни правитель, ни жрец. Ничего.
— Как к вам относятся местные? Как вы их назвали — «эррии»?
— Не знаю, спросите у них. Но камнями и вилами еще ни разу не встречали.
— Вы не стали добиваться власти?
— Я не думаю, что в этом есть хоть какая-то необходимость. Я могу рассказать людям все, что знаю, и так.
— Что вы думаете обо всем этом, Иен? Что случилось с нашим миром?
— Думаю, человечество допрыгалось. То ли какой-то научный эксперимент, то ли ядерные испытания — я за этим не следил, не знаю.
— Вроде бы в Швейцарии были эксперименты с тороидальным ускорителем…
— Может быть. Хотя и маловероятно — никаких физических основ для случившейся катастрофы эти опыты не несли.
— Как я понял, эти опыты наложились на эксперименты команды корабля «Артемис», и вошли в резонанс. Не знаю, у меня гуманитарное образование.
—
— Думаете? А нам поручено именно это — вернуть цивилизацию…
— Цивилизация — это не ракеты с реакторами, это прежде всего — цивилизованное отношение друг к другу. Тут мы боюсь, ничем не поможем. Потому что сами этому не научились.
— Ну, смотря с чем сравнивать. В нашем мире не было рабства, и людей не убивали за горсть зерна!
— Да все это было. Просто более скрытно, более лицемерно. Разве вы не знаете, что творилось в Африке, в Азии, в России? То же рабство под крылом транснациональных корпораций, тот же геноцид, голод, политические убийства, перевороты — все формы насилия. Прежде чем давать обезьяне ядерную ракету, нужно сделать из нее человека!
Какая-то дурацкая постановка вопроса — подумал я. Но спорить с ним не хотелось — гораздо важнее мне казалось расспросить его поподробнее о случившемся.
— Если вы были помощником капитана корабля, вы должны знать его механизмы. Кстати, корабль снабжения — это что?
— Мы привозили продукты и смену на нефтяные платформы в Баренцевом море.
— Наверное, вы сможете помочь в постройке механизмов? Двигатель внутреннего сгорания, турбина, что-то такое?
Иен отрицательно покачал головой
— Пока это все фантазии. Нет ни материалов, ни оборудования — ничего, чтобы сделать тут что-то сложнее топора.
— Но если вы знаете принципиальную схему…
— А что толку? Мы не знаем, как сделать станки, на которых можно сделать станки, на которых можно сделать станки, на которых можно выточить приличную зубчатую пару. И так во всем. Мои знания пригодятся лет через тысячу, а может, и через две тысячи, а пока я бесполезен!
— Это не так, Иен. Мы оба пришли из мира, который аборигены даже представить себе не могут. Мы априори знаем в сотни раз больше, чем они. Я вот много способствовал развитию народов Миттании — я это вижу по уровню нашей страны и по развитию соседних варварских племен! Они несопоставимы! У нас большие города, храмы, мы развиваем науку и искусства…
— Пока все ваши достижения, как я понял — это железное оружие, большие армии, стены городов и бюрократия. Вы воспроизводите тот мир, который вам знаком, и берете самые худшие его стороны!
— Но государство необходимо. Вы же не анархист, Иен?
— Если государство не может дать ничего, кроме насилия — оно не нужно.
— Государство дает безопасность. Государство дает порядок. Это основы цивилизации. Разве нет?
— Общественный прогресс — вот основа цивилизации. Я не анархист, Коста, я пацифист. А то, что вы делаете у себя там, в Миттании — это 90% насилия и 10 % прогресса. Меня такой расклад не устраивает.
— Я против насилия.
— Да неужели? — Он резко встал, выпрямившись во весь свой немалый рост. — А как вы нашли меня?