Country of Well

Герасимов Сергей Владимирович

Больший колодец погнал меньшего вдаль. Лунный песок весь в заплатах теней. Толпа вышла на крыльцо. Стенни была в халатике с явным безничего под ним. Она держала пальцами верхнюю пуговичку.

– Что это было?

– Колодцы дрались между собой.

– Это бывает, – сказала гидесса, – что-нибудь не поделили.

Стен остался ждать на ступеньках: "Я люблю лунные ночи"

Минут через сорок больший колодец вернулся. В его бортике было выбито несколько камней. Ручка для накручивания цепи была согнута ударом. Стен бросил вторую серебрянную монетку.

Колодец проурчал с пригласительной интонацией.

– Нет, –

ответил Стен, – я тебя знаю как облупленного, ты такой же как человек. Хочешь меня ограбить по дороге. А я вот сделаю так: сяду тебе на бортик, а деньги буду держать в руке, руку над песком. Каждый раз, когда ты мне не понравишься, буду бросать одну монетку в песок – ты не сможешь ее поднять оттуда, рук у тебя нет. Когда выберемся, отдам тебе все.

Он сел на бортик колодца и свесил ноги наружу. От жидкости внутри отвратительно пахло. Придется потерпеть, подумал Стен.

8.

Был тот темный час ночи, когда удобнее всего замышлять злодейства. В это время порядочные люди обычно спят – все спали. Мальчику снилась девочка, а девочке – скакалка.

Старушке Борзи снились угрызения совести, которых она не ведала на яву, из-за служения идее; черному рыцарю снилась святость воинского долга по защите отчизны, на которую никто не посягал; англичанину снились уроки французского – его постояннейший кошмар с детских лет; поэту снились ласточки в голубом небе: ласточки кружились, уменьшенные расстоянием (были похожи на мух под лампой) – так веселы и стихообразны, что хотелось написать поэму. Стенни снилось что-то скучное, поэтому она проснулась.

Замерзли ноги. Стрекотала какая-то мерзость. Стен куда-то пропал. Луна сочно просвечивает сквозь виноградные ветви.

Нужно срочно бежать.

Она вышла на крыльцо и позвала Стена. Тишина. Только сонно фыркает нечто темное. Опять колодец, на этот раз один.

– Well, – сказала она.

Колодец пошевелился и стал медленно подползать. Он выглядел ужасно.

– Что с тобой, солнышко?

Колодец замурлыкал.

– Да, да, я пришла к тебе, – сказала Стенни, – только к тебе. Ты мне снился всю ночь. Мне надоели эти люди, они такие плохие! (она перестала поддерживать пуговичку и халат расстегнулся, приоткрыв) Что они с тобой сделали! – у тебя трещина в стене и вода вытекает. Ничего, заживет. Я хочу быть с тобой всегда. Давай сбежим вместе?

Она протянула руку и погладила. Колодец не возражал, кажется, он даже вздрогнул от удовольствия. Почему бы и нет, он ведь сделан по подобию человеческому. Она села на жесткую стенку.

– Ну, поехали потихоньку.

Они тронулись. Стенни сражу же пожалела, что выбрала первый попавшийся колодец – этот слишком медленно едет и разбит совсем, калека, с ним будет неинтересно, о чем я думаю, он же не человек, надо было выбрать пободрее и помоложе, молодые быстрее увлекаются, а интересно, можно ли влюбиться в колодец, а может ли колодец, в меня может.

Колодец подставил ей под спину удобную деревяшку.

– Отстань! – возмутилась Стенни, мы же только познакомились.

Колодец отстал и Стенни начала его гладить под крышей (там, где у мужчин шея), колодцу понравилась и он снова стал приставать. Стенни снова возмутилась. Поездка обещала быть интересной.

Они остановились возле того грота, где так хорошо убегают минутки. Сейчас грот был темным – бархатной, зовущей темнотой.

– Поехали

дальше!

Колодец не двигался.

– Ну, что ты хочешь. Я тебя узнала, это ты подглядывал за нами утром. Но ты же колодец, я с тобой не могу. Нужна другая обстановка, понимаешь? Хорошо, я тебя поцелую, только куда?

Она наклонилась и сделала несколько поцелуев в стенки изнутри. Стенки были скользкими и холодными. Наклонившись еще сильнее, она зачерпнула воды. У этого колодца половина воды вытекла через шель, так и умереть можно от потери крови, как низко приходится наклоняться, какая холодная вода…

Колодец вдруг дернулся и она упала на дно головой вниз.

Дно было песчаным и близким, Стени сразу же встала на ноги.

Крышка закрылась с грохотом и осыпала ее пылью. Стенни надавила на крышку, но та была заперта. Сквозь узкие щели синела ночь, звенела все тем же мерзким стрекотанием. Что-то мягкое терлось о ее пятки.

– Помогигите? – удивленно сказала она, и уже во весь голос:

– Помогите!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

С деревьев сорвались ночные прицы; луна покачнулась в небе и дала трещину, звезды осыпались как спелые яблоки, испуганные колодцы бросились врассыпную; в кабинете начальника штабов мигнула красная лампочка; в республике Зумбрумби свершился государственный переворот – высшее достижение человеческой истории, так сказал лидер по-замбрумбийски; и кроме того… Так показалось Стенни изнутри.

А снаружи было тихо. Только спящий поэт, как существо чувствительнейшее, почувствовал во сне смутную тревогу и решил, тоже во сне, бросить курить и жениться, чтобы спасти женщин от их опасных судеб. Но к утру он забыл свой сон.

9.

Занятый сюжетом, я чуть было не забыл еще об одном персонаже. Человек этот был ничем не примечателен, я даже не знаю его имени, но справедливости ради должен сказать, что и с ним в эту ночь случилось необычное происшествие. Назовем его Икс, для определенности. Икс имел не очень приятную внешность: коротковатые ноги, совсем маленькое туловище – не туловище а эвфемизм – массивная шея и обыкновенного размера голова. Правда в обыкновенной голове выросли необыкновенного размера верхние зубы, что делало его похожим одновременно на кролика (губа не прикрывала резцов) и на некоторые фотографии Пастернака, с ослиностью в челюстях. Анфас это выглядело, скажем так, умерено, но в профиль огромная верхняя челюсть казалась вставленной дополнительно поверх собственных зубов.

Днем этот человек почти не говорил, а если говорил, то собеседник начинал колыхаться как жаркий воздух над дорогой, превращался в бесплотность и уходил в другие измерения – конец фразы был обращен ни к кому.

Икс любил выпить.

Этой ночью он проснулся от нестерпимой жажды. В ките оставались еще две непочатых бутылки, обвернутые в три слоя бумагой, чтобы не звенели при ходьбе и не будили желаний. Он дал себе зарок не прикасаться больше чем к одной бутылке в день, очередные сутки зарока истекали в два пятнадцать ночи, поэтому два пятнадцать ночи было его любимейшим временем. Икс боялся посмотреть на часы. Если бы часы показали меньше чем два пятнадцать, он бы сошел с ума. Как человек сильной воли, он бы не смог нарушить зарока. Поэтому Икс поднялся и вынул бутылку, не глядя на часы. С чем сравнить несравнимое блаженство?