Цой: черный квадрат
Шрифт:
На следующее утро в пункте фотоуслуг «Кодак» Акико просит приемщицу заказов напечатать все фотографии с концерта, включая брак. По одной фотографии на каждый кадр.
Затем, уже в редакции телепрограммы «Как дела?», раскладывает их на рабочем столе, рядом с фотоаппаратом, компакт-диском «Группа крови», видеокассетой, на коробке которой по-русски написано КИНО, и листом бумаги с рисунком Виктора и списком песен.
В комнате стоят компьютеры, мониторы, сканеры, принтеры и другая оргтехника. Вместе с Акико здесь еще несколько человек. В основном молодые парни – операторы
– Вам вчера вместо того, чтобы снимать Оззи Осборна в «Будокане», надо было снимать в клубе «Котобуки»…
– Кто там играл?
– Один парень по фамилии Цой.
– Кореец?
– Да нет, русский. Точнее сказать, русский корейского происхождения. Лидер группы КИНО. Он один играл акустику… Вот, кстати, можете посмотреть. – Она протягивает одному из операторов видеокассету.
Он вставляет кассету в видеомагнитофон, на экране появляется картинка с кадрами из клипа «Видели ночь». Один из редакторов говорит со знанием дела:
– Неплохо, похоже на ранних THE CURE.
– Точно, – подтверждает Акико.
– Сделаешь о них сюжет?
– Конечно… Но у нас нет своего видеоматериала…
– Твоих фотографий, – он кивает в сторону стола, – и твоего комментария будет вполне достаточно для трехминутного сюжета…
Вечером, когда все уходят, Акико продолжает сидеть за компьютером. Набирая текст на клавиатуре, она бормочет:
– Я вижу будущее японского рока, и это будущее зовется Цой… Нет, это бред какой-то…
Она стирает фразу и некоторое время сидит неподвижно. В этот момент на экране ее монитора включается заставка с отсканированным рисунком Цоя – ветвистое дерево без листьев…
– Нет, это не бред, это правда, – говорит Акико сама себе и снова набирает старый текст.
Москва. 17 июля 1991 года
На XVII московском международном кинофестивале – премьера фильма Рашида Нугманова «Дикий Восток». Одна из афиш, сообщающих о премьере, висит у входа в киноконцертный зал «Россия».
В фойе «России» столпотворение. Подавляющее большинство публики – фанаты КИНО: подростки, одетые в черное, многие с круглыми значками с портретом Цоя. В VIP-зоне – весь московский бомонд, множество знакомых по таблоидам лиц. Виктор Цой и Рашид Нугманов скромно стоят у стенки и курят. Внешне они выглядят спокойными, но это только внешне. На самом деле не волноваться невозможно.
Откуда-то из гущи толпы к Цою выруливает неприятной наружности человек с двухдневной щетиной. К его несвежей рубахе приколот бейдж: «Ответственный за пожарную безопасность Сидоров».
– Слышь, ты, здесь курить не положено! – заявляет он Цою.
– Приятель, это Виктор Цой, – вполне миролюбиво говорит ему Нугманов.
– Да мне насрать, пусть хоть сам папа римский!
Цой продолжает невозмутимо курить, а Рашид молниеносно бьет хама по морде. Пожарный летит кувырком, вскакивает и начинает свистеть в свисток. Со всех сторон бегут милиционеры…
Всех троих отводят в милицейский пикет «России». Арестованные Нугманов и Цой сидят за решеткой, прикованные
– «…на замечания ответственного пожарного Сидорова И. И. прекратить курить в фойе Государственного киноконцертного зала «Россия» реагировали неправильно, при этом оскорбили физически его личность…»
– Уважаемый, – спокойно говорит Нугманов милиционеру, – у нас через пять минут премьера фильма. Нас зрители ждут.
– Твоя премьера будет на скамье подсудимых, – зло бурчит пожарный, держа под глазом мокрый компресс.
– Потерпевший, помолчите, – устало говорит лейтенант и вдруг вскакивает со стула. В пикет врывается полковник милиции в фуражке, в очках с дымчатыми стеклами и почему-то в черных кожаных перчатках. С ним один из фестивальных организаторов, который, увидев за решеткой Цоя и Нугманова, испуганно начинает причитать:
– Сергей Иванович, голубчик, что ж это такое…
– Немедленно выпустить, – приказывает полковник.
– Товарищ полковник… – недоуменно начинает лейтенант.
– Я сказал – выпустить! – взрывается полковник. – Там сейчас весь зал разнесут по кусочкам… эти школьнички.
В это же время Сидоров, абсолютно не понимая, что происходит, начинает глухо рычать, затем вскакивает, судорожно хватается за стул, пытаясь им замахнуться в приступе бешенства, но полковник сильным ударом в челюсть вырубает его. Сидоров валится мешком прямо под ноги полковнику.
Лейтенант, трусливо озираясь на полковника, торопливо выпускает задержанных, те осторожно перешагивают через Сидорова.
Виктор говорит Рашиду:
– А здорово ты его вырубил.
– Нет, у полковника это получилось намного профессиональнее.
Полковник, поправляя фуражку и подтягивая перчатки, самодовольно говорит, показывая лейтенанту на лежащего Сидорова:
– А этого в обезьянник. До утра не выпускать, он же пьян как сапожник!
Цой и Нугманов успевают выйти на сцену зала «Россия» после слов ведущего: «Создатели фильма „Дикий Восток“ – Виктор Цой и Рашид Нугманов», но приводят себя в порядок уже на ходу. Со стороны это выглядит как-то нелепо, и киношная элита, сидящая в первых рядах, недоуменно переглядывается. Рашид с сожалением смотрит на кровавую ссадину на лице Виктора, и…
…отматывает только что случившиеся событие назад, словно все, что с ними произошло в фойе и милицейском пикете, было просто его кошмарным сновидением.
Итак, они снова с Виктором в VIP-зале. К Цою подходит ответственный пожарный Сидоров:
– Слышь, ты, здесь курить не положено!
Нугманов как ни в чем не бывало, спрашивает пожарного:
– Друг, папирос не найдется? На «Кэмел» меняю!
Такого оборота Сидоров совершенно не ожидал. Он моментально расслабляется, закуривает сам…