Critical Strike
Шрифт:
– Valsts Elektro Fabrika типа? Это та, что в Риге, и уже давно не работает?
– Это с тех времен, когда она еще работала, – сказал отец. – Со времен Ульманиса еще.
– Древняя…
Он перекувыркнулся, отлетел назад и приземлился на пол. Почти пятьдесят лет, а все такой же ловкий… При инициации дано было: до самой смерти не болеть и не стареть.
– Я ее к сети подключал и работать с ней пробовал, – рассказывал отец, собирая детали с пола. – Работает она пока неважно. Ее собирали для какой-то конкретной цели, но до конца не собрали. То, что ты видишь, – это каркас, в
Отец быстро свинтил жезл и передал его мне.
– А для чего именно он предназначается, не знаешь?
– Чтобы остановить кризис, наверное? – пожал плечами отец. – Для какого-то удара по кризису, я думаю.
– Для критического удара, – пробормотал я. – Критический удар.
– Критикал страйк?
– Это еще что?
Отец покраснел и рассеянно почесал затылок. Поставил кофе вариться.
– Ну это… Из игр всяких.
Компьютерные игрушки – самая большая и страшная слабость отца. В свободное между дежурствами на работе, делами по хозяйству и шаманскими ритуалами время отец сидит за моим старым компьютером и отстаивает права эльфов в разного рода средиземьях. Очень любит поругаться на устройство магии в играх, но все равно играет обычно за магов.
– Это когда максимальный урон наносишь, – пояснил он. – Где как, по-разному. В некоторых играх максимальный урон, на который ты способен, это и есть критический удар. А в других имеется шанс критического удара – разными там амулетами и прокачкой навыков он повышается. Если этот шанс срабатывает, то повреждения удваиваются.
– То есть это получается – страшной силы удар?
– Максимально допустимой страшной силы! – Отец поднял указательный палец. – Обычно после критического удара монстр умирает. Если, конечно, не босс или не какой-нибудь там высокоуровневый…
– А враг может такие удары наносить?
– Ну, где как. В разных играх по-разному…
– А, допустим, в нашем мире?
Отец снова покраснел и почесал затылок.
– К нашему миру это никакого отношения не имеет. Это я так, к слову. Игры – это просто игры, причем тут реальность?.. Вот вчера: заинсталлировал одну стратегию новую, так там с рунами непорядок, использовали оригинальные из футхарскского алфавита, а смысл не продумали. Где ж это видано, чтобы Терс обозначать усиление защиты, где ж это видано?..
– Паап! – заныла стоявшая в дверях Нина. – Не начинаай…
Отец обернулся, посмотрел на нее.
– Нельзя вот уже батьке под старость лет почудачить немного, – улыбнулся он.
– Ты, сколько я тебя помню, всю жизнь чудачишь, – заметила Нина, усаживаясь за стол.
– Вот еще! Шаманство – это очень серьезное занятие, если ты об этом. А вот твоя эта эволюция как раз и есть…
– Ты начни еще отрицать эволюцию!
– А ты знаешь, что до нас уже четыре цивилизации было и наша – пятая?
– Не было до людей никаких цивилизаций!
– Было! Лемурийцы были, атланты были!
– А я говорю, не было!
– А ты докажи!
– А ты сам докажи!
Ссора у них, как обычно, выходила милая и душевная. Пока они пытались разрешить вопросы мироздания, я отправился в комнату паковать Жезл Северного Сияния. Закрутил в три слоя материи, потом на всякий случай своей футболкой обернул, прочитал защитный заговор и только тогда положил
Отец спокойно воспринял сообщение о нашем отъезде. Предложил, конечно, остаться еще ненадолго, но у Нины самолет, а у меня племя и один экзамен не сдан, и какие тут могут быть разговоры. Отнес вещи наши в машину, какие-то курения в комнате напоследок зажег. Сидели, уже в куртках, готовые к отъезду, и что-то невнятное по Дискавери про африканскую саванну гудело, и как-то немного тоскливо было.
– Ну, пора уже, – сказал отец, в очередной раз посмотрев на часы. – Пойду машину заведу и прогрею, а то морозно.
И ушел.
Нина поднялась с кресла, прошлась по комнате. Фотографию старую с полки взяла, рассеянно посмотрела. Зачем-то рукой по стене провела.
– Мне кажется, я сюда больше не вернусь, – тихо сказала она.
– Он тебя любит.
– Я знаю. Но мне все равно так кажется.
– Ватрушек тогда своих поешь хоть напоследок. – Я попробовал улыбнуться, но не вышло.
Нина взяла ватрушку и, давясь, откусила.
– Я тоже… – сквозь еду проговорила она. – Тоже его очень люблю.
И сжалась, и тихо заплакала. Надо было, конечно, по-братски ее обнять, но я не стал. Иногда лучше один раз стихийно, сильно, страшно выплакаться, чем потом постоянно вспоминать и переживать, выплакивать чего-то маленькими порциями, по чуть-чуть… Я вышел в кухню, выпил стакан воды и почистил стеклышки в очках, а когда вернулся в комнату, Нины там уже не было.
– Вы приезжайте почаще, – попросил отец на перроне, перед самым отходом поезда. Больше он ничего не говорил, одну только эту фразу сказал на прощание.
– Хорошо, пап, – ответил я.
Нина кивнула.
Двери закрылись, и поезд тронулся.
– Он так и не изменился, – с улыбкой сказала Нина. Полезла в сумочку за книжкой и вытащила оттуда три амулета, один оберег, статуэтку деревянную отцовскую и сушеную лапу неизвестного науке животного, неизвестно в каких целях перевязанную белой веревочкой. – Ему по-прежнему нельзя доверять относить вещи в машину…
Я тут же на всякий случай открыл свой рюкзак.
– О, у меня тоже кое-что!
Отец сдержал обещание: снабдил меня литровой бутылью михалычевского самогона.
13 января
Бешенство, безумие, пена у рта, белая пена в дутых пузырях. Грустные, отчаянные глаза Песьего Беса: зачем, зачем ты сделал все это? Один раз в месяц по страшной пьяни можно совершить нелепую глупость. Но не восемнадцать же лет подряд, честное слово… Никаких других объяснений, кроме Песьего Беса, быть не может.
Нечто похожее испытывают люди, получившие неожиданную свободу, неожиданные права или власть. Энергия должна быть разумно вложена, использована на преумножение себя самой, но никак не на обращение в материю. Материя бренна и тленна, она недолговечна – энергия же вечна. Поток финансовой энергии, выливавшийся наружу из нашей страны в начале девяностых, по своей структуре схож с той самой пеной, вытекающей изо рта бешеного животного. Ни в одном из медицинских справочников не описан способ лечения бешенства. Если у вас появились симптомы, лучшее, что можно сделать, – это заказать гроб.