Цугцванг. Два королевства
Шрифт:
– Я считал, вы только начали, Ваше Величество, – язвительно ответил Хаук.
Бастиль в ответ рассмеялся.
– О, вы так проницательны, кузен! Нам бы хотелось, чтобы вы, прежде чем в полной мере воспользуетесь нашим гостеприимством, разобрались в том, что вам позволено. При нашем дворе существует целая наука этикета для альф. С рождения они учатся тому, чтобы соответствовать нам… Вас тоже следовало бы обтесать.
– Говорите прямо, я – ваш пленник, о каком гостеприимстве идет речь?
– Дерзость вам не к лицу, кузен, – пожурил
Сибилла поставила ногу ему на плечо, фиксируя пленника в этой позе.
– Позовите маркиза Орно, – приказал Бастиль.
Хаук лежал на полу, поэтому мог лишь слышать, но не видеть, что происходит в комнате. В обзор попадали лишь ноги короля и жадные ручонки Антуана, поглаживающие его голени. Хаук не хотел учиться быть размазней, жаждущей внимания омеги. Пусть этим омегой и был король.
– Ваше Величество, – послышался чопорный голос маркиза. – Чем я могу вам услужить?
– Наш дорогой кузен погостит при дворе некоторое продолжительное время, для этого ему нужно придать огранку, как одному из ваших алмазов, маркиз.
– Я вас понял, – сдержанно ответил тот, но в его словах едва ли было много радости.
– Мы выделим вам дополнительную охрану, чтобы сдержать его порывы на начальных этапах. Ализ, выбери кого-то из своих, – обратился он к компаньонке Сибиллы. – Но так, чтобы наш кузен не смог их соблазнить. Маркиз, мы надеемся, что вы сможете приручить этого строптивца.
– Будет сделано, Ваше Величество.
– Это вызов для меня, Ваше Величество, – раскланялся маркиз.
Хаук не понимал, что все это значит. О каких алмазах они толкуют? Но король отпускал его с маркизом и это говорило о том, что ему дадут встать. Хотелось убраться из этой комнаты как можно быстрее и забыть о произошедшем. Но первым всегда уходил король, поэтому присутствующие ждали, пока он закончит аудиенцию.
Бастиль не стал устраивать церемонию прощания с целованием королевского герба на перстне, просто вышел в противоположную от спальни дверь.
Глава 2
Думать, что все закончено с уходом короля было искренне глупо с его стороны.
Когда Хаука вывели и связали за спиной руки, маркиз окатил его испепеляющим взглядом. И без слов становилось понятно, что он ему не благоволил и был готов, как Сибилла – загнать в него тысячу стрел разом.
– Вы хотя бы понимаете, какую честь оказал вам король? – прошипел он, когда Хаука доставили в его новую спальню.
Кровать, сундук и стол со стулом у окна. Никаких гобеленов, картин или позолоченных люстр – просто и аскетично. На толстой дубовой двери с внешней стороны находился засов, а с внутренней замок, но вряд ли кто-то дал бы ему ключ.
– Честь? – уточнил Хаук, оглядываясь.
– Честь
– Я не гость, а пленник в этом замке. И по своей воле не стал бы добиваться от короля никаких почестей.
– Если бы вы были пленником, вас бы отправили в темницу кормить крыс. Запомните это, и не окажитесь там, – маркиз раздражено взмахнул рукой, украшенной веером рюш. – Каждый год больше десяти дюжин юных альф, сыновей самых родовитых иосмерийских семей, посылают ко двору, и лишь половина из них имеет возможность служить королю после прохождения обучения! Это огромная честь!
Хаук фыркнул.
– Хотите сказать омеги сами отдают своих сыновей, чтобы они валялись у ног короля и дразнили его шаловливыми ручонками?! Как какие-то шлюхи?
Маркиз дал ему крепкую пощечину.
– Не смейте чернить других, посмотрите на себя! В вас течет иосмерийская кровь, а вы… Выглядите, как варвар! Ваш рост, эти вульгарные груды мышц и запах! Неприлично так разить во все стороны в присутствии цивилизованного общества, есть же специальные лосьоны и крема… – Маркиз, казалось, еще немного и взорвется от возмущения. – Мы ведь не дикари какие-то!
Хаук никогда и не думал, что кто-то будет скрадывать природный запах собственного тела. Но, видимо, при дворе для этого имелись свои предписания.
– Вы развяжете мне руки? – с надеждой спросил Хаук.
На что маркиз только отмахнулся и вышел из комнаты, но надолго его в одиночестве не оставили. Пришел слуга с набором для стрижки и пригласил его сесть на стул. Хаук не стал возражать, в конце концов, волосы постоянно лезли в глаза, а него даже не было в распоряжении рук, чтобы убрать их за уши.
Слуга выполнял свою работу молча, не задавая вопросов и не отвечая на них. Когда он закончил, то приставил к лицу маленькое зеркальце полюбоваться на результат. Ему выбрили виски и затылок, оголив старый шрам, когда кинжалом Риг едва не отсек Хауку ухо. Это был постановочный бой, но оружие у них было настоящее.
Отец тогда пришел в восторг от лихого проворства своего наследника и мягко пожурил младшего сына за невнимательность. Лишь они оба знали, что Риг сделал это нарочно. «Никто бы и не заметил, что у тебя нет уха, братец, – шутил Риг потом, а затем в очередной раз прошелся по его росту: – Мало кто может быть с тобой на уровне!»
Хаук никогда не придавал значение таким мелочам, как модная стрижка или красивая одежда, главное удобство. В тхиенских обучающих лагерях воины Гудреда Адельстайна стригли друг друга ножом. О каком тщеславии вообще могла идти речь? Они скопом купались в ручье, а не в приготовленной слугами ванне и варили кашу на костре, добавляя в нее только то мясо, что поймали и ошкурили сами. Дородный Гудред вырвал бы себе клок волос из бороды и зашелся хохотом, услышав о лосьонах и специальных кремах для альф.