Цугцванг
Шрифт:
— Вне всяких сомнений, — подхватил Габино. — Что будем делать? Если у него травма головы, то без медицинского вмешательства он не выживет.
— Вы уже всё сделали. Угробили такого человека! И меня покалечили. Так ещё и братья сейчас приедут. Вы само безрассудство, господа! — завопил Хорлео.
— Заткнись! — не сдержался Иффридж. — Лучше бы ты был таким разговорчивым, когда я тебя о входе спрашивал.
— Да он, действительно, ничего не знает, — оттранслировал немой. — Он бы никак не скрыл этого от нас.
— В общем, так. Я могу помочь Лейкриксу,
— Какие гарантии? Как ты можешь ему помочь?
— Я обращаюсь сейчас к немому. Не понимаю, как это возможно, но совершенно очевидно, что он тут главный. Так вот, Оливер, я никогда не поддерживал того, что тут творится, и готов вам помочь, но только если ты пообещаешь защитить меня от братьев.
Оливер кивнул. Иффридж для надёжности озвучил его мысли:
— Да, он гарантирует.
— Уберите его! — сказал Габино, показывая на тело Лейкрикса.
Иффридж и Оливер осторожно спустили тело профессора со стола. Сторож стал водить руками по нижней кромке столешницы. Нащупав что-то, он крепко схватил это руками и обратился к немому:
— Надеюсь, ты ничего не сломал своим кулачищем.
Габино дернул столешницу вверх, и вместе со столом вверх поднялась часть пола. Оливер, увидев это, стал, как одержимый, повторять у себя в голове:
— Я же говорил! Я же говорил!
— Откуда ты знаешь про вход? — поинтересовался Иффридж, помогая старику отодвинуть стол.
— Старики всегда чуть хитрее, чем может показаться на первый взгляд. К тому же, я в этой школе всю жизнь провёл. Я тут каждый кирпичик знаю. Ты, действительно, думаешь, что я не заметил, как ты залез под потолок, разгромив стеллаж с книгами?
Иффридж лишь удивлённо усмехнулся. Под столом была ниша, залитая непроглядной тьмой, с несколькими робко выглядывающими ступенями, из которой повеяло пугающим холодом. Габино уверенно зашагал вниз, и как только его полысевшая голова скрылась из вида, послышался щелчок, который прогнал темноту и сомнение людей наверху.
— Давайте, спускайтесь. Чего замерли? — крикнул сторож, удаляясь и пропадая из вида.
— Скажи Ральфу, чтобы он помог тебе нести Лейкрикса, — «сказал» немой Иффрижду.
— А ты?
— Я свяжу Хорлео и буду ждать братьев наверху.
— Один? Нет! Это опасно.
После непродолжительных размышлений немой согласился, что Иффридж всё же вернётся наверх сразу, как поможет Ральфу с профессором. Ни один из них не умел толком стрелять, но, в отличие от пришельца, немой даже не смог бы попытаться, так как его скрюченные пальцы едва бы пролезли в скобу спускового крючка.
Иффридж и Ральф осторожно спустили профессора по ступеням. Внизу, как и предполагал Оливер, была целая система подземных коридоров. Один из них звучал голосом Габино:
— Быстрее! Пойдёмте! Сюда! Там есть необходимые препараты.
Миновав приличное расстояние, они оказались в подвале какого-то здания. Иффридж сразу предположил, что если это, действительно, префектура, как говорил немой, то тут наверняка будут люди и охрана.
—
— Со мной нет. Я знаю, куда идти, профессор Лейкрикс всегда пользовался отдельным ходом.
— Повезло нам с вами, — искренне сказал Ральф, но почему-то встретил неодобрительный взгляд сторожа.
Выйдя к лестнице, Габино повернул вниз, где, как показалось остальным, должен был быть тупик, но на полпролёта ниже притаился лифт, специально скрытый от посторонних глаз.
— Давайте, приложите его руку.
Двери лифта распахнулись, Габино нажал одну-единственную кнопку, и кабина поехала вниз. С каждым метром Иффриджу казалось, что в лифте становится всё холоднее и холоднее. Он сначала списал всё на волнение, но вскоре понял, в чём дело.
Они спустились в криокамеры. Выйдя из лифта, они сразу оказались в ангаре хранения «спящих» — так называли людей, принудительно подверженных крионике. Рядами с узкими проходами в несколько уровней были установлены капсулы с людьми.
Иффридж и Ральф замерли в оцепенении, а Габино спокойно двинулся вперёд, лавируя между капсул, то и дело напоминая о себе:
— Ну, где вы там? Пойдём же!
Неуверенными шагами Иффридж и Ральф проходили мимо капсул, со страхом заглядывая за стекло, будто ребёнок, боявшийся впервые взглянуть на покойника. Внутри капсул лежали побелевшие от холода люди, мужчины, женщины, молодые и не очень. Над каждой светилась скромная индикация: дата крионики, данные замороженного, его текущие параметры.
У Иффриджа от вида этих безжизненных тел шёл мороз по коже. Ему хотелось побыстрее отсюда убраться. Он прибавил шаг. Догнав Габино, он рискнул спросить:
— И много их тут?
— Около десяти тысяч, — с абсолютным безразличием ответил сторож.
— Сколько?! — не поверив, воскликнул Иффридж.
— Это ещё ерунда! Если посчитать всех, кого увезли на Льдину, то там счёт уже идёт на сотни тысяч, если не на миллионы.
— На льдину?
— Да, это построенная где-то станция для хранения спящих. Вот туда лучше не соваться! Там холод, снег и страшный ветер. Но зато не нужно тратить бесценную электроэнергию.
Они шли и шли, а капсулы всё не кончались. У Иффриджа закружилась голова. Слева, справа, сзади, впереди, повсюду тела, лежащие в морозилке, одновременно живые и абсолютно погибшие.
Наконец, они добрались до пункта назначения — места, где производились операции. Где тепло живого человека обращали в лёд. Профессора Лейкрикса положили на стол, похожий на хирургический. Габино тут же им занялся с видом бывалого профессионала. Иффридж даже не стал спрашивать, что он собирается делать. Ему было на это наплевать. Он с ужасом представлял, что ему придётся идти назад, через это сонное ледяное царство. Однако он не успел и шагу ступить, испытав одновременно и облегчение, и удивление после того, как увидел в проходе Оливера. А затем страх и панику, заметив его поднятые вверх руки, и приставленный к затылку «баллестер-молине».