Цунами

Задорнов Николай Павлович

Однажды столбец иероглифов, начертанный рукой японского друга, обозначил: «В Нагасаки пришла русская эскадра. Русские привезли письмо от своего императора к императору Японии. Что Вы слышали об этом и как бы Вы посоветовали нам понимать это известие?»

По пути в Восточный океан корабли Перри встречались в разных портах в Африке, в Макао, в Гонконге, в Шанхае с русскими судами. Губернатор Урага просил передать коммодору, что в Эдо опасаются прибытия русской эскадры.

– Мы очень боимся русских!

Очень! – жаловались японцы капитану Бучанану.

Они умоляюще спрашивали американских капитанов: «Когда вы уйдете?»

Баркасы и шлюпки, ходившие с промером по направлению к Эдо все эти дни, наконец подняты.

Утром трубы густо задымили.

С пароходов были вытравлены буксиры и завезены на шхуны. Американский флот вышел из залива Эдо. Когда последний чиновник-полицейский вместе с Хори Татноскэ сходил по трапу в белую джонку, разукрашенную флагами и значками, капитан Адамс еще раз сказал на прощание, что через год коммодор с флотом снова явится за ответом.

Татноскэ, виновато улыбаясь, попросил:

– Еще раз, пожалуйста, точно и в тех же словах повторите все, пожалуйста, о вашем уходе и приходе.

– Коммодор придет обратно с кораблями…

Переводчику повторили все, о чем он просил.

Перри пришел на Окинаву и заявил там королю островов Рюкю после парада своих маринеров, что Америка желает особой дружбы с его королевством.

Вскоре два русских корабля пришли из Нагасаки на Окинаву. Офицеры американских и русских кораблей встречались. Нашлись старые знакомые. Стало известно, что русская эскадра ушла из Японии, что дела там у Путятина шли на лад и японцы обещали подписать с ним договор, или чуть ли уж не подписали, или дали письменное обязательство подписать. Дело отложено только потому, что сиогун умер.

– Умер император? – изумился капитан Адамс когда на корабль доставлена была эта новость.

Перри к этому времени уже ушел на юг. Коммодор узнал о том, что русские извещены японцами о смерти сиогуна, находясь в португальском Макао.

За обедами у американского консула Канингхама шанхайские англичане узнавали от русских офицеров поразительные новости об их успехах в Японии. Сведения распространялись по всем морям и колониям, расходясь с капитанами и шкиперами, и достигали Макао, где жил Перри.

Коммодор впал в гнев.

– Как почти договор? Договор или нет? Да или нет? – требовал он от своего флаг-лейтенанта, доставлявшего известия.

– Мне кажется, что русские офицеры при каждой новой встрече с нашими офицерами, поддаваясь экзальтации, увлекаются и, все более расхваливая своего адмирала, преувеличивают его заслуги.

– Да или нет? – заревел коммодор.

– Наиболее вероятно: русские заключили соглашение о подписании договора в ближайшем будущем. Сиогун умер. Русским сказали это японские послы.

Коммодора

трясло от нетерпения и гнева. Он как в припадке тропической лихорадки. Большое белое лицо его покрылось красными пятнами. Он явился с такой мощью и так твердо заявил… А хитрые казаки извлекли выгоду из его решительной и честной агрессии…

До того он в Шанхае не помнил себя от бешенства, узнав, что Путятин забрал уголь с его склада. Старый Бруин перед отходом в Японию приказывал скупать запасы угля всюду, где только возможно.

– Казаки украли мой уголь! – кричал коммодор.

Оказалось, что еще на пути в Японию, в Шанхае Путятин получил восемьдесят тонн угля с американского склада. Американский консул в Шанхае был одновременно русским представителем. Со складов дружественной Америки восемьдесят тонн угля из неприкосновенного запаса, завезенного в Шанхай коммодором Перри, были загружены в трюмы паровой шхуны «Восток».

– На моем угле? Они пошли и обогнали меня… Уже договорились о подписании договора! Не хочу верить, что подписали. А я еще не получил ответа. Проклятые казаки! Они всегда извлекают себе выгоду из чужой агрессии. Немедленно в Японию!

Перри решил, что надо возвращаться в Японию. Не беда, что умер сиогун и, как уверяют русские, сейчас будто бы японцы не станут заниматься делами.

«Ах, лжецы! Русским сказали, а мне не сказали о смерти государя! Скрыли! А еще твердили всем по очереди, что очень боятся русских! Такова их готовность дружить! Таково их гостеприимство! Надо возвращаться… Зимой! А не весной! И заставить их заниматься делом! Сразу лицом к лицу поставить с американскими требованиями молодого сиогуна, независимо от того, взошел он на престол или еще нет. Не допускать, чтобы кто-то опередил нас!»

Перри требовал узнать, кто служит у Путятина переводчиком. Кто переводит его хитрые речи японцам?

Коммодор давно подозревал, что с Путятиным под чужим именем явился Зибольд. Несмотря на всемирно известное имя голландского ученого, Перри отказал, не взял его с собой, как русского шпиона. Вот теперь доказано, что Перри прав!

Русские не достигли бы успеха, не будь с ними Зибольда, знающего японский язык и японские обычаи! А кто-то там, у них, на русской эскадре все знает! Конечно, Зибольд!

Собирали сведения через англичан, дружественных адмиралу Путятину, и через американцев, также через американского консула, уполномоченного фирмы Рассел в Шанхае. В его доме, приезжая в Шанхай, останавливался Путятин.

Фирма Рассел одна из самых уважаемых всеми европейцами и китайскими компрадорами и мандаринами. Влияние ее на все шанхайские дела огромно. Все заслуги в этом принадлежат господину Канингхаму. Американским купцам в Шанхае невозможно обходиться без его советов и содействия.