Цунами
Шрифт:
– Что хорошего в Гонконге?! – говорил отец за обедом.
Артур знает, что у отца большие нелады с губернатором Гонконга сэром Джоном Боурингом, [111] они неприязненны друг к другу, как два провинциала. Вообще, как замечал Джеймс Стирлинг, английская жизнь в Гонконге довольно провинциальна, как и в Шанхае. Но в Шанхае стоит переступить границу китайского города – и сразу попадешь в мир страстей и столкновений политических, одновременно и в мир тайн. Словом, у китайцев есть интересы, надо только привыкнуть, и тогда жизнь в колонии не угнетает. Даже в Шанхае живешь почти как в столице.
111
Боуринг
– Что такое Гонконг? – повторяет отец. – Жалкое гнездо коммерсантов, обезумевших от сыплющегося на них золотого дождя! Притон для спекуляции! Гнусная провинция, подражание худшим образцам. Жалкие отребья! Гонконг – это дорогостоящее предприятие дурного тона, господа!..
Капитаны кораблей, приглашенные на обед, слушали все это после серьезного разговора, когда адмирал с замечательной осведомленностью объяснял суть дипломатической миссии в Японию. По части дипломатической он собаку съел. Не впервой замечено, что адмирал становится сумасшедшим, едва при нем упоминают о Гонконге. Но это касалось только Гонконга. Адмирал тогда употреблял крайние резкости и ругался, как английская газета. Еще он сказал, что эскадра идет с небывалой скоростью.
С рассветом выйдя из вод Янцзы, после полудня уже заметили первые рифы в пальмах, а потом и маленькие японские острова. Появились рыбаки с четырехугольными парусами, которые так малы, что кажутся зарифленными. Не с китайскими, похожими на красные веера.
Офицеры, конечно, озабочены походом к берегам Сибири для уничтожения русских сеттльментов [112] и новых постов на Амуре, на реке, которую русские себе приобрели и которая тянется не меньше чем на две тысячи миль по Азии.
112
… русских сеттльментов… – Английское слово settelment означает просто поселение, но со времен «опиумных» войн в Китае сеттльментами стали именовать особые, как правило, укрепленные районы для проживания иностранцев, ими же и управляемые.
Амур, как слыхал Стирлинг от китобоев, по цвету воды похож на Янцзы, и также далеко эту воду видно в океане.
Надо получить у Китая по договору право плавания по рекам Китая. И если Амур является пограничной рекой между Китаем и Россией, то надо получить право на плавание по этой реке! Право плавания по Амуру! В Амур явятся английские суда. А для этого нужна новая война, но не с Россией, а с Китаем. Она назревает. А дипломаты, прибывшие в Китай, прежде всего советуются обо всем в Гонконге с губернатором Боурингом и с коммерсантами. Там шотландцы, ирландцы, американцы, евреи, голландцы, им дела нет до замыслов Стирлинга. У них прицел точен. Ввозить в реку Жемчужную как можно больше опиума. Качать оттуда серебро. И превращать в золото. Отправлять в Сити. И не только в Сити. А сын Артур видит в Гонконге романтическую сторону, которой там нет.
Война с Китаем все же будет обязательно. Одними литературными сочинениями против России не обойдешься. Но трудно, воюя против Китая, внушать Китаю, что его главный враг Россия, а не Англия.
Какая чушь, скажут капитаны, если им изложить, что для решения всего этого идешь в Японию.
Эскадра Прайса уничтожает Камчатку и занимает ее. Суда идут для освежения
Перри оговорил в трактате, что Америке предоставлены будут Японией права: заход судов в порты, снабжение судов водой, топливом и продовольствием. Назначение консулов. Что же еще надо английскому флоту для ведения войны? Мясо будет, овощи, фрукты тоже. Мука и рис. Но важней всего право захода судов для ремонта. Поврежденным в боях кораблям очень близко и удобно отходить от русских гаваней, починяться в Японии и опять идти на войну.
Но ужасна участь Перри.
Коммодор торжествовал победу по заслугам. Но на пути в Штаты его ожидали неприятности. Зибольд, оказывается, не плавал с Путятиным.
Зибольд напечатал статью в известнейшем немецком журнале о том, что хотя договор с японцами подписан коммодором Перри, но подлинным открывателем Японии являются не американцы, а русский адмирал Путятин. Знаменитый ученый это доказывал.
Одновременно одна из английских газет Путятину приписала всю честь открытия Японии, несмотря на то что Англия уже вступала в войну. Раздались отклики в Швеции, нашлись сторонники Путятина. И только русские газеты и русское общество отдавали дань успеху американцев, умалчивая о Путятине, как о ком-то, кажется, неизвестном. В царской столице, видимо, судили, как всегда: «Куда уж нам-то лезть!»
… Перри испытал сильнейший сердечный приступ, видя эту низкую зависть тех, кого считал своими союзниками. Образованная Европа предавала свободную Америку, становясь на сторону хитрых казаков.
В скором времени после этого Перри, возвратясь домой, заболел.
В Японию шли не одни. На реке Вусунг у Шанхая долго ждали прибытия французского адмирала на корабле «Жанна д'Арк». Француз пришел и сел на мель. У французов нет опыта, нет достаточного умения входить в китайские реки. Английские пароходы тянули корабль с мели, и когда наконец после долгих стараний он всплыл, то оказалось, что потребуется длительный ремонт, который займет более месяца. А стоял август.
– Какой же смысл ждать? – сказал сэр Джеймс Стирлинг. – Потеряем месяц и не успеем из-за нашего галантного союзника начать в этом году военные действия.
Французов ждали, из-за них упущено время, а если еще ждать, то впереди катастрофа, которую не простит адмиралу его враг, гонконгский губернатор. Боуринг открывает школы, газеты, строит церкви, он популярен. Ему, а не Эллиоту, старому морскому волку, приписывается вся честь воссоединения Гонконга, и он чуть ли не основателем города себя считает.
План Стирлинга ясен. Поход в Японию для заключения договора. В октябре эскадрой посещаются русские заселения на Охотском побережье и на устье Амура, в то время как мощная эскадра Прайса в сентябре уничтожает порт и крепость Петропавловск-на-Камчатке и все русские заселения на Курильских островах. С наступлением холодов эскадра Стирлинга возвращается в Японию, в ее открытые по договору порты, для ремонта, пополнения запасов продовольствия, зимует в Японии. Проходят Рождество и Новый год. Есть ли там елки? Индейки – с собой, но елки не возьмешь; их и нет ни в Гонконге, ни в Шанхае.