Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Галенин Борис Глебович

Свидетельство современника и непосредственного участника многого из связанного, говоря словами Блока, с «Артуром и Цусимой». Свидетельство, которое и станет последним штрихом в воссозданной картине цусимской катастрофы.

Автор догадывается, что немало из вышесказанного о Цусимском бое, да и вообще о русско-японской войне и ее предъистории, как и о русской истории в целом, настолько отличается от устоявшихся исторических стереотипов, что у читателя может возникнуть ощущение, что в книге воссоздается и рассказывается некая виртуальная реальность, в духе столь модной сейчас «параллельной истории». На самом деле факты, изложенные выше, были хорошо

известны современникам событий, особенно из военно-морских кругов, вот только в официальные версии отчего-то не вошли.

^{Великий Князь Кирилл Владимирович}

С почти математической ясностью это показывает приводимый ниже отрывок из неоконченных воспоминаний Контр-Адмирала Свиты Его Величества Великого Князя Кирилла Владимировича «Моя жизнь на службе России», написанных, а вернее, продиктованных, им в 1938 году и прерванных тяжелой болезнью и безвременной кончиной 29 сентября / 12 октября 1938 года. Полная версия их, по счастью, увидела недавно свет на русском языке. Впрочем, английскую их версию, вышедшую в Лондоне в 1939 году, равно как и первое русское издание 1996 года, в московских библиотеках мне обнаружить не удалось.

В этих предсмертных записках Великий Князь не претендует на какие-либо глобальные исторические обобщения и отнюдь не отличается экстравагантностью суждений. Напротив, с подкупающим простодушием и незатейливой прямотой он рассказывает о событиях, которые ему довелось пережить, перемежая воспоминания, как сказали бы мы, личные и служебные, так, как они отложились в его памяти, и не обращаясь к документальной базе, по-видимому, недоступной для него.

Впрочем, похоже, ВК Кирилл и не был допущен к сверхсекретной информации, в частности, к засекреченным до 1937 года документам, связанным с занятием Порт-Артура. Последнее легко объяснимо традиционно недоброжелательным отношением Морского Ведомства к Гвардейскому экипажу, к которому принадлежал Кирилл Владимирович и командиром которого он стал с 16 марта 1915 года [442] .

442

Об отношении чинов Морского Ведомства к Гвардейскому экипажу см., напр., уже не раз цитированные записки контр-адмирала С.С. Фабрицкого.

Неудивительно, что высшим авторитетом в вопросах, связанных и с арендой Квантуна, и с причинами русско-японской войны, остался для Контр-Адмирала Кирилла наш хороший знакомый барон Роман Розен.

Между тем именно лейтенант флота ВК Кирилл Владимирович поднял 16 марта 1898 года Андреевский флаг над Золотой горой Порт-Артура, а во время войны 1904–1905 годов уже капитаном 2-го ранга был начальником Военно-Морского отдела штаба вице-адмирала Степана Осиповича Макарова. А в день катастрофы 31 марта стоял рядом с адмиралом на мостике «Петропавловска». Обожженный и контуженный Кирилл оказался в числе немногих спасенных с злосчастного броненосца и до конца своих дней сохранил ужас перед морской пучиной, однажды отпустившей его из своих черных глубин. Сам Великий Князь пишет об этом с вызывающей уважение откровенностью.

Понятно, что с особой теплотой вспоминает он своего Командующего адмирала Макарова, подчеркивая, что «Адмирал был не только выдающимся флотоводцем, но и замечательной личностью… Было честью служить рядом с таким человеком».

Любопытно,

кстати, что вдова адмирала Макарова Капитолина Николаевна была статс-дамой маленького двора Кирилла Владимировича в Сен-Бриаке и сопровождала его жену Викторию Федоровну в ее поездке в Америку в конце 1924 года.

Но еще более любопытно, что значительно большее число строк военно-морской части воспоминаний Великого Князя посвящено не порт-артурскому периоду его боевой деятельности под руководством знаменитого адмирала и не Порт-Артурской эскадре, а другой эскадре и другому адмиралу — адмиралу Зиновию Петровичу Рожественскому и 2-й эскадре флота Тихого океана.

Рассказ ВК Кирилл начинает со своего пребывания с 12 мая по 3 сентября 1899 года на крейсере «Генерал-Адмирал» в отряде судов учебно-артиллерийского отряда.

Морской Ганнибал

Первая встреча

«Артиллерийское училище в Ревеле, куда я поступил учиться, располагало редкостной коллекцией допотопных кораблей, многие из которых были созданы еще в эпоху Крымских войн. Казалось, эти развалины были специально собраны в одном месте, чтобы служить наглядным примером того, каким не должен быть современный флот.

Эту донкихотскую флотилию я созерцал со смешанным чувством жалости, благоговения и ужаса. То были останки нашего флота, настоящие музейные экспонаты, которые представляли лишь археологический интерес. Трудно поверить, что некоторые из этих музейных экспонатов со свалки металлолома были отправлены сражаться с японцами.

В дополнение ко всей абсурдности положения во главе этого плавучего артиллерийского училища стоял блистательный военный — контр-адмирал Рожественский, обесславленный герой одного из величайших сражений в истории флота, своего рода морской Ганнибал, о котором мне представится случай упомянуть позднее».

Обрати внимание, читатель, на сравнение Адмирала из всех великих полководцев мировой истории именно с Ганнибалом. Скоро мы увидим, что в сравнении этом Великий Князь не одинок.

«Несмотря на то, что мне пришлось иметь дело с коллекцией устаревших и разнородных посудин, я сумел узнать много полезного в области практической артиллерии и ближе познакомиться с адмиралом, человеком суровым и прямодушным, страстно преданным своему долгу и одержимым непреклонным стремлением преодолеть любые препятствия.

Беда Рожественского заключалась в том, что в его распоряжении оказался столь никчемный материал, впрочем, неудачи преследовали его всю жизнь».

«Я считаю своим долгом отдать дань этому русскому патриоту, который, командуя плавучей грудой металлолома, отправился за двадцать тысяч миль навстречу верной гибели, не имея ни единой военной базы за спиной…

И когда стало ясно, что все потеряно, что Порт-Артур пал и войска обращены в бегство, наши моряки вступили в бой с превосходно вооруженным противником, для которого море было родной стихией, и героически сражались до тех пор, пока волны не сомкнулись над ними».

Следующие строки относятся ко времени, когда, вернувшись из отпуска по ранению после катастрофы «Петропавловска» — Кирилл был сильно обожжен взрывом и контужен, у него была серьезно повреждена спина, не говоря уже о психической травме, — Великий Князь стал работать в Морском Министерстве на чиновничьей работе, которая его мало интересовала. Желанием его было продолжить службу на Тихоокеанском флоте, как только позволит здоровье. И здесь его путь вновь как бы пересекся с путем Адмирала Р.