Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II
Шрифт:
Приказывая Витгефту прорываться во Владивосток, Наместник исходил из того, что Порт-Артур до прихода Балтийского флота не продержится, и если эскадра не уйдет из крепости — погибнет. Как оно и случилось в реальности. Прорвавшись во Владивосток и соединившись там с Особым отрядом крейсеров, она будет постоянно угрожать морским коммуникациям противника, а после прихода на Дальний Восток 2-й эскадры русский флот будет иметь возможность с надеждой на успех встретиться с флотом противника в морском сражении.
Чтобы наверняка вытолкнуть эскадру из Порт-Артура,
19 июля Государь ответил Главнокомандующему телеграммой: «Вполне разделяю ваше мнение о важности скорейшего выхода эскадры из Порт-Артура и прорыва во Владивосток…»
25 июля Витгефт получил от Наместника последнюю депешу:
«Вновь подтверждаю… к неуклонному исполнению вывести эскадру из Порт-Артура…
Невыход эскадры в море вопреки Высочайшей воле и моим приказаниям и гибель ее в гавани в случае падения крепости лягут тяжелой ответственностью перед законом, лягут неизгладимым пятном на Андреевский флаг и честь родного флота.
Настоящую телеграмму сделать известной всем адмиралам и командирам»{83}.
Оставаться флоту в Порт-Артуре в это время было крайне опасно еще и потому, что японцы установили осадные батареи и 25 июля открыли огонь по городу, порту и кораблям. Стрельба не корректировалась, попадания в корабли были случайными, да и 11-дюймовых гаубиц у японцев пока не было, но, тем не менее, в первый же день обстрела пострадал броненосец «Цесаревич»: снаряд попал в его боевую рубку. При этом был легко ранен Командующий эскадрой. Некоторые утверждают, что ранение благотворно повлияло на решимость Витгефта идти на прорыв. Но, похоже, они ошибаются.
Поведение адмирала в бою показывает, что чувство страха и вообще личной опасности подавлялось у Вильгельма Карловича каким-то совершенно другим чувством.
27 июля в броненосец «Ретвизан» попало семь снарядов. Через образовавшуюся пробоину ниже ватерлинии корабль принял до 500 тонн воды. С ними и пошел в бой. Это было последним предупреждением эскадре. После телеграммы Алексеева и начала расстрела кораблей в гавани Витгефт, наконец, приступил к выполнению приказа, хотя благополучный исход операции по-прежнему отвергал.
26 июля на броненосце «Цесаревич» он зачитал флагманам и командирам кораблей последнюю телеграмму Алексеева и назначил выход эскадры на 6 часов утра 28 июля. К этому времени он приказал принять топливо, снабжение и прочее на дальний маршрут.
Указаний, как вести бой при встрече с противником, адмирал не дал, сказав, что он будет пользоваться инструкциями, выработанными в свое время адмиралом Макаровым. По сути дела, теми самыми «Рассуждениями по вопросам морской тактики», о которых уже не раз упоминалось в предыдущих книгах и о которых так любят рассуждать историки русско-японской войны, особенно войны на море{84}.
Рассуждения
На войне необходимы искусство и счастье. Встречаются такие несчастные события, в которых весь запас человеческой предусмотрительности и самый основательный расчет оказываются бесплодными.
Рассуждения же ведутся больше в том плане, что труды Степана Осиповича лучше знали заграницей, нежели в Отечестве. И неграмотность военно-морская наша способствовала проигрышу войны на море едва ли не больше, чем материальная ее составляющая. Определенная правда в этих умозаключениях присутствует. Тактикой, как уже не раз говорилось, во времена генерал-адмиральства Алексея Александровича морских офицеров шибко не донимали.
Вместе с тем представляется несомненным, что большинство офицеров и адмиралов нашего флота с основными идеями работ Макарова были знакомы. И противостоящие адмиралу Того русские военачальники владели положениями этой тактики, по крайней мере в теории, не хуже вождя Соединенного флота. Каждый может легко разобраться в этом лично, если захочет. Книга Макарова нынче не дефицит, текст есть даже в инете. Наибольший интерес представит для нас, естественно, глава XII «Эскадренное сражение».
Основных идей там две: бой в кильватерной колонне в возможно более тесном строю и охват головы или фланга противника. Охват этот является вопросом искусства при равном эскадренном ходе и сравнимых остальных параметрах или вопросом техники, когда одна из эскадр обладает ходом существенно большим.
В целом же «…нет возможности дать точные указания, как вести эскадренные сражения.
Многое зависит от образа действия противника, но в общем надо сказать, что следует стремиться к тому, чтобы превосходными силами обрушиться на некоторую часть эскадры противника и, уничтожив ее, заняться остальной частью».
Последнее, понятно, выполнимо даже теоретически только для противоборствующей стороны с большим эскадренным ходом. При прочих хотя бы равных условиях. Понятно также, что цель эскадренного боя исполнена до конца, когда флот противника полностью уничтожен.
Как мы увидим, в сражениях 28 июля 1904 года в Желтом море и 14 мая 1905 года в море Японском обе стороны вполне придерживались основных идей эскадренного боя а 1а адмирал Макаров, но полностью воплотить их в жизнь удалось лишь адмиралу Того в Цусимском бою. Вот только дело тут было отнюдь не в искусстве флотоводца, а действительно голой техники. В чем еще будет случай убедиться.
Из прочих советов Макарова будущему участнику эскадренного боя в ранге командующего имеет смысл привести следующие: «У современного флота если адмирал желает воспользоваться выгодами кильватерной колонны и руководить действиями своей эскадры без сигналов, то он должен поместиться во главе колонны».