Цвет моего забвения
Шрифт:
– А эт-то? К-к-к-к-как? К-к-к-к-к...
Нетти сбивается на полуслове и вытягивает руки ладонями вперёд. Гримаса бежит по её лицу, искажая черты. На лбу проступают капельки пота - как испарина на стекле между тёплым домом и суровой осенью. Несмотря на то, что я не слышу её слов, я понимаю, что она хочет сказать. Мы обе не помним ничего о прошлом. Мы обе оказались в странном месте. Обе облачены в балахоны с номерами. Скажите, вы часто обнаруживаете себя в незнакомом полуразрушенном доме и без имени? Это ли не экстраординарная ситуация?!
Сомнения
Страшнее всего то, что от нас чего-то ждут.
Смотрю на огромную единицу на майке Нетти, и понимаю вторую важную вещь. Догадка приходит спонтанно, как снегопад в середине апреля. Осознание заставляет сердце пропустить удар, но я по-прежнему не показываю паники. От нас чего-то хотят, и мы - соперницы. И цель - вовсе не прохождение квеста "Найди выход из комнаты". И не игра в пейнтбол с цветными шариками.
Что мы должны делать?
Кто стоит за этим?
Прячу глаза и снова протягиваю Нетти руку. На этот раз - стыдливо. Потому что не осмеливаюсь сказать то, что стало для меня очевидным.
– Идём. Поищем выход.
Мы медленно спускаемся по лестнице. Ступень за ступенью, площадка за площадкой. Ближе к нижним этажам свет тускнеет, а пролёты заволакивает густая тень фиолетового отлива. Она сочится из углов и трещин, сгущается в дверных проёмах, лижет развороченные перила, как ненасытный монстр. Она живая...
Жирная двойка улыбается со стены в полутьму. Здесь даже не видно ступенек. Нетти жмётся ко мне ещё сильнее, словно боясь погружения во мрак.
– Т-тут кто-то есть, - замечает она.
– Брось. Здесь пусто.
– С-словно к-кто-то затаился в т-темноте, - поясняет Нетти.
– И ж-ждёт.
– Чего ждёт?
– М-может и нас.
Она выдыхает слишком шумно. Замечаю, что её дыхание прерывистое, как пунктирная линия. Как длинное предложение с вводными словами и деепричастными оборотами, разорванное на куски запятыми. И только сейчас я замечаю, что Нетти оставила наверху свой рюкзак.
Мы идём сквозь тьму, считая ступеньки на ощупь. Когда мгла, обволакивающая нас, достигает пика, я начинаю понимать, о чём говорила Нетти. Мои глаза теряют способность видеть, и я начинаю явственно ощущать чужое присутствие. Кто-то контролирует темень за нашими спинами, сливается с ней, перетекает в неё. Кажется, что хозяину мрака по силам даже растворить нас в себе. Человек ли это? Невольно ускоряю шаг, пытаясь вытащить из капкана и себя, и Нетти. К первому этажу мгла редеет, и я чувствую, как камень падает с сердца.
Дверь подъезда распахнута настежь. Свет снаружи медовый, золотистый, густой и тягучий. Кажется, что его можно распробовать на вкус, и я даже ощущаю на языке оттенки дикого разнотравья. Он кажется частью другой реальности: той, в которой есть память, но нет нас.
Мы
– Вот и всё, - говорю я, с облегчением выдохнув.
– Д-да уж, - с сомнением отвечает Нетти.
Я оглядываюсь. Мы стоим во дворе полуразрушенного дома в девять этажей. Остов строения делает несколько изгибов под разными углами и напоминает изломанную букву "М". Пустые окна с выбитыми рамами таращатся на нас со всех сторон - невольные свидетели, незримые палачи... В каждом из них - чёрная пустота. Такая же, как в моих воспоминаниях.
– Ты помнишь это место?
– поднимаю взгляд на Нетти.
Она мотает головой. Взгляд её остаётся серьёзным и напуганным.
– Вот и я не помню. И что мы здесь забыли?
Мы идём по мелким осколкам асфальта. Сквозь трещины прорастает высокая трава - растрёпанные сорные колоски. Кое-где в зелёное буйство вклиниваются мелкие цветочки.
– Ч-что у т-тебя в рюкзаке?
– неожиданно спрашивает Нетти.
– Ерунда какая-то, - фыркаю я. Потому что в моём багаже - бесполезная чушь. И где я только набрать умудрилась такого мусора!
– Шёлковая нить, пустая пачка от таблеток "Армадол" и бутыль с водой.
– В м-моём б-была игрушка и д-две открытки, - делится Нетти.
– З-зачем это мне?
– Я полагаю, - начинаю я осторожно, пытаясь донести до Нетти свои опасения, - что во всём здесь есть смысл.
– В-вот только к-к-какой?
– Это напоминает мне, - стараюсь тщательно подбирать слова, - квест! Погоню за целью. Это похоже на игру.
– Ч-что-то з-злая больно эт-та игра, - огрызается Нетти.
– Злая и жестокая, - добавляю я.
– Но, если уж мы очутились здесь, то, возможно, сами на неё согласились. Не насильно же нас сюда приволокли.
– С-согласна.
Поросль кустарника расступается, открывая дорогу, и мы выходим к торцу дома. Здесь здание спускается ступенькой, переходя в пятиэтажный пристрой. За ним я вижу ребро ещё одной пятиэтажки, но путь туда закрыт. Высокая сетка с мелкими ячейками огораживает проход. Она тянется в никуда, изгибаясь, и теряется в чащобе молодых деревьев. При желании можно вскарабкаться наверх и перелезть. Однако меня очень смущают оголённые провода в пластмассовых держателях, вьющиеся по верхушке ограждения - местный электрический плющ.
– Что эт-то?
– Нетти замечает то же, что и я, и её лицо неожиданно бледнеет.
– Т-тюрьма?
– Не думаю, - выдыхаю я. И снова лгу.
На самом деле я знаю, что Нетти права. Только слово "тюрьма" подобрано неудачно. Это место больше похоже на западню. На ловушку. Я снова вспоминаю квест "Выйди из комнаты", но на этот раз с ужасом. То, что происходит с нами совсем не походит на весёлую игру. Я боюсь произнести это вслух, но уже убеждена, что нас хоронят заживо.
– Что эт-то?!
– повторяет Нетти громче. В её глазах стоят слёзы.