Цвет моих крыльев
Шрифт:
– А красивый монолог был! Мне даже интересно стало, чем все это закончится, – хмыкнула я, когда мы отошли на достаточное расстояние.
– Закончилось бы тем, что на ее крик из окон вылезли бы все соседи и в нас полетела бы еще парочка горшков. И хорошо, если цветочных. А то можно и ночных!
– Да ну, брось. Если б соседям было до этого дело, они бы еще раньше появились. А все сидели за закрытыми ставнями и молчали, словно вымерли. Да и вообще, тебе это все странным не кажется?
– Что именно? Летающие горшки?
– Да нет же! Безлюдность абсолютная.
– Смотри, сейчас накаркаешь на нашу голову какую-нибудь шайку, – припугнул меня парень, но я уже видела, что он тоже задумался. – А может, тут всегда так? Я ведь ночью в Таине никогда не бывал. Тем более такой ночью…
– Сразу видно, что у тебя окна на другую сторону выходят. А из моего окна все как на ладони видно. Бывает тут народ ночами, еще как бывает. И в будни, и в праздники. И даже если предположить, что одни сейчас усердно отсыпаются перед Бельтейном, а другие так же усердно молятся…
– А тебе обязательно надо предполагать? – едва заметно поморщился Глазастый. – Сама же сказала, что мы просто гуляем.
– Какое-то у нас непростое «просто» выходит…
Я попыталась улыбнуться, но получилась только косая гримаса. Чувство опасности, поначалу едва заметное, все нарастало. Тревога сочилась из всех щелей, пробивалась сквозь плотно закрытые ставни, стелилась низким туманом по мостовой. Я сама не заметила, как прижалась к Флаю.
– Ты чего дрожишь? Замерзла?
Глазастый великодушно укутал меня своим плащом. С наружной стороны накидка была в прибрежном песке, с внутренней – в крошках от пирога. Которые сразу же посыпались мне за шиворот. По спине побежали мурашки. То ли от крошек, то ли от страха. Не моего. Боялись люди, спрятавшиеся в домах. Некоторые даже в подвалы забрались, тщетно надеясь, что беда их там не найдет. А многие дома и вовсе были пусты. Их хозяева решили провести эту ночь за городом.
Откуда я это знала? Как поняла? Или это просто бред воспаленного воображения?
– Флай, пошли отсюда.
– Куда? К ратуше? Там, наверное, уже все украсили к завтрашнему. Хочешь посмотреть?
– Нет. Мы пойдем обратно, в академию. И быстро.
– Ладно.
Парень пожал плечами, но спорить не стал. И хорошо. Я потом все ему объясню. Если смогу. Если успею.
Башенные часы отбили полночь, а стоило им замолкнуть, как мы услышали стук копыт. Одинокий всадник был еще далеко, но в ночной тишине звуки казались такими четкими, словно неизвестный находился прямо за спиной. Я даже не выдержала – обернулась. И конечно же никого не увидела.
– Интересно, кому еще не спится? – беспечно осведомился Глазастый.
– Без понятия, – как можно небрежнее бросила я, прибавляя шагу. Встречаться с наездником у меня не было никакого желания. Только вот мои желания в эту ночь совершенно никого не интересовали.
Вскоре стало понятно, что встречи избежать не удастся. Всадник, кто бы он ни был, ехал прямиком к нам. Уж не знаю, видел он нас или чувствовал, но стук копыт неуклонно приближался, а вскоре в конце улицы появился и темный силуэт.
Флаю, кажется, передалась
Цокот за спиной действовал на нервы и звучал громче набата. При этом все вокруг казалось каким-то странным, нереальным. Улица словно бы раздалась вширь и вытянулась в длину. Но вместо того, чтобы свернуть в какую-нибудь подворотню, мы упрямо неслись посередине дороги. И какая-то часть меня даже понимала, что это глупость… Но часть эта за координацию движений явно не отвечала, и тело продолжало мчаться в том же направлении.
Чувствовала я себя при этом маленьким загнанным хоббитом. А то, что нас догоняло, представлялось мне в виде какого-то инфернального назгула на коняге размером со слона. Интересно, оно нас съест или только понадкусывает?
Силы кончались – все-таки человеку с лошадью не равняться. Да еще я, как всегда, вознамерилась сделать глупость. Ведь понимала же, что останавливаться нельзя, а оглядываться очень нежелательно, но все равно притормозила и бросила взгляд через плечо.
Наш преследователь был уже совсем близко. Достаточно близко, чтобы его можно было разглядеть. Но вместо этого я почему-то уставилась на лошадь. Животное мои опасения оправдало – это был настоящий монстр. Высоченный, широкогрудый и совершенно нереального красно-бурого цвета. Если бы из его ноздрей вдруг вырвались языки пламени, я бы не удивилась.
– Марго, скорее!
Я с трудом отвела глаза от адской зверюги и прибавила ходу. Сбежать от такого преследователя нереально. Но это не значит, что я не буду пытаться!
Впрочем, энтузиазма моего надолго не хватило. Под ногу совершенно некстати подвернулся какой-то кособокий камушек, и я полетела на землю. И уже в падении вспомнила, что мне все это напоминает.
Мой сон. Тот самый, про Ксанку. Она точно так же бежала, словно продираясь сквозь реальность, и так же падала…
…Ни додумать, ни упасть мне не дали.
Чья-то рука над самой мостовой подхватила меня за воротник. Коленками я, конечно, все равно приложилась, но не так сильно, как можно было ожидать.
– Спасибо, – машинально буркнула я и только тогда поняла, что произошло. Рука, все еще держащая меня за шкирку, принадлежала тому самому всаднику. – Только не ешьте меня, я ядовитая!
– Малышка, ты рехнулась? Делать мне больше нечего, кроме как есть костлявых остроухих подростков?
Голос был знакомый. Настолько знакомый, что я наконец-то набралась наглости поднять глаза, чтоб взглянуть на «инфернального назгула».
– Верба, ты… вы… вы откуда здесь?
– Проездом. Я всегда проездом. А вот какого… огородного растения вы двое тут делаете в такую ночь?
– Гуляем… – Флай никак не мог отдышаться после сумасшедшего бега, да и я тоже.
– Не могли другого места выбрать для прогулок? – Воительница отпустила мой воротник и легко спрыгнула на землю. Одежда на ней в этот раз была совершенно обычная – никаких бронелифчиков и коротеньких юбочек. Это было непривычно, но почему-то казалось правильным. – Или хотя бы другого времени?