Цвет надежды
Шрифт:
— Мисс Грейнджер?
— Доброе утро, профессор.
Гермиона произнесла это устало, в уме привычно прикинув, сколько сейчас времени, и не успела ли она чего-то нарушить. Видимо, нет, потому что Снейп, казалось, не был настроен карать. Он просто смотрел на нее сверху вниз, и в отсвете колышущегося от сквозняка пламени был похож на восковую фигуру. Тени от носа плясали по щекам, вокруг глаз залегли круги.
«Наверное, он очень устал», — пришло в голову Гермионе. Видимо, всю ночь следил за порядком, пытаясь отловить припозднившихся учеников. Взмах палочки Снейпа, и дверь на улицу захлопнулась, а тени на какое-то мгновение точно сошли с ума и пустились в пляс. А потом успокоились.
— Идите к себе, мисс Грейнджер. Здесь довольно прохладно.
Гермиона кивнула и уже собиралась пойти, когда декан Слизерина негромко произнес:
— Или же вы кого-то ждете?
Гермиона улыбнулась. Оказывается, улыбаться вот так — не по-настоящему — совсем легко.
— Нет. Никого. Я… просто… провожающая. Как на платформе, знаете?
Она говорила ерунду и сама это понимала.
— Хорошо. Идите.
Снейп снова проявил чудеса педагогического такта. Гермиона вновь кивнула и побрела по коридору, комкая в руках мантию Гарри, а потом вдруг обернулась:
— Скажите, а почему приходят экипажи? Ведь зима. Да еще метель. Это всегда так?
Снейп некоторое время смотрел на гриффиндорку, а потом нехотя ответил:
— Не всегда. Лишь в день помолвки.
Гермиона глубокомысленно кивнула и направилась прочь.
А Северус Снейп потер переносицу. Он уехал? Но… этого не может быть. Неужели передумал? Неужели сдался? Значит, нужно менять план. Или же… Может, Грейнджер ошибается? Да нет же, в ее мозгу вились картинки, точно стая пчел, и все заслоняла мысль: «Уехал. Не успела».
Значит, менять план. Северус Снейп круто развернулся и зашагал к подземельям.
* * *
— Гарри, дай карту, а?
Они вяло болтали ни о чем уже минут двадцать, и Рона не покидало беспокойство. О Гермионе не говорили, потому что предположения можно было строить до бесконечности, а правда наверняка окажется неожиданной. Да и Гермиона Грейнджер не была похожа на обычную девчонку, а посему возможные причины ее загадочного поведения уводили мысли в самые удивительные дали.
Вот друзья и решили подождать ее рассказа. Или поймать Джинни, если повезет.
— Ты так и будешь каждый ее шаг контролировать? Рон, это уже не смешно.
— Гарри, я ведь не каждый день тебя прошу.
— Слава Богу! А то просыпаться каждый день в шесть утра из-за твоих сердечных дел мне совсем не улыбается, — беззлобно бросил Гарри, протягивая карту.
Рон стал рассматривать страницы, выискивая Гермиону, да так и замер.
Не может быть. Он-то решил, что она шутила, когда говорила, что искала кабинет Снейпа. А вот сейчас на карте ее имя высвечивалось рядом с именем «Северус Снейп».
Мерлин, да что же это? Что их может связывать?! Мир сошел с ума.
Вполуха слушая Гарри, Рон продолжал следить за маленькой точкой, подписанной именем Гермионы. Точка медленно двигалась в сторону гостиной Гриффиндора. В какой-то момент Рону стало совестно, и он все же отыскал имя Аманды в комнатах Когтеврана, мысленно послал поцелуй и снова стал следить за Гермионой. Наконец Гермиона приблизилась к гостиной. Рон не стал дожидаться, чем все закончится, и направился к портрету.
— Ты куда? — удивленно откликнулся Гарри.
— Живоглот, кажется, просится.
Гарри свесился с подлокотника, глядя на пол. Рон толкнул портрет и дождался, пока войдет Гермиона, пожавшая его руку в знак благодарности.
— И где он? — Гарри поднял взгляд на друга.
— Показалось, —
— И с каких пор ты стал проявлять такую заботу? Не далее как вчера он еще был блохастым рыжим уродом…
Рон развел руками.
Спустя двадцать минут Гермиона спустилась в гостиную и присоединилась к друзьям. Гарри то и дело бросал на нее внимательные взгляды, словно что-то отыскивая на бледном лице. Гермиона улыбалась в ответ на их улыбки, участвовала в обсуждении квиддича и планов на учебу после школы. Согласилась пойти завтра в Хогсмит и послезавтра отправиться в Лондон, если Дамблдор позволит. Потом в гостиную спустилась Кэти, и Гарри незаметно передал Рону Карту Мародеров. Рон, который нарочито не смотрел в сторону Гермионы весь прошедший час, пододвинул ей старый пергамент. Девушка покачала головой, беззвучно поблагодарив.
Утро потеряло смысл. И день потерял смысл. И когда Кэти вспомнила про праздничный обед, Гермиона с удивлением поняла, что сегодня праздник. День, когда сбываются мечты, когда на землю спускаются ангелы, и мир становится светлее. А потом Кэти отвела Гарри в сторону и протянула ему подарок, и Гарри на миг оглянулся на друзей, а Рон с Гермионой одновременно вскочили с дивана и бросились каждый к своей комнате. Гермиона быстро подхватила с полки свертки в подарочной бумаге и, стараясь не задерживаться, выбежала в гостиную. Они обменивались подарками. Шумно радовались и благодарили. Все было, как всегда. Только рядом с Гарри сидела сияющая Кэти, а Рон торопился увидеть свою Аманду, хотя и делал вид, что это не так. А Гермиона? Гермиона смотрела на друзей и понимала, что какая-то ее часть уехала в черной карете, скрывшись за стеной метели. И никогда не вернется. А значит, уже ничто не будет так, как прежде. У ее собственной сказки получился грустный финал.
Кэти предложила пойти на завтрак и, к огорчению пятикурсницы, приглашение приняли все присутствующие. Они вышли из гостиной. Кэти слегка потянула Гарри за рукав, стараясь отстать. Гарри бросил взгляд на Гермиону и позволил себя увести. Гермиона же прибавила шагу, подхватив Рона под локоть.
— Спасибо тебе. Ты самый лучший друг на свете, — искренне проговорила она.
— Гермиона, кто он? — прошептал ей Рон почти в самое ухо, оглядываясь на Гарри с Кэти.
— Твоя Аманда, — с облегчением откликнулась Гермиона и помахала рукой когтевранке, с которой до этого перемолвилась едва ли парой слов.
Рон покачал головой и направился к своей девушке, а Гермиона незаметно свернула в соседний коридор. Ей расхотелось идти на завтрак.
Она медленно шла по широкому коридору. Удивительно, но плакать не хотелось. Ей не было даже грустно или горько. Было пусто и холодно.
Она смотрела на натертые до блеска каменные плиты под ногами и думала о том, что целая жизнь может пройти всего за несколько дней. И за эту короткую жизнь она успела побыть бесконечно счастливой и безгранично несчастной. Почувствовать поддержку друзей и тепло губ любимого человека. А теперь это все закончилось. Как недочитанная сказка, как недоигранная мелодия. Гермиона остановилась. Ей показалось, что слуха достигали смутно-знакомые звуки. Она сделала несколько торопливых шагов. Так и есть. В соседнем коридоре неотчетливо звучала мелодия из ее сегодняшнего сна. Мелодия, которую она никогда не слышала наяву, но узнала сразу. Повинуясь зову неведомого волшебства, Гермиона пошла на звук. Только сейчас она различила, что это звуки рояля — никак не трубы. Но это казалось неважным. Она все равно слышала последнюю песню неведомого смельчака. И вновь вспомнила свою отчаянную просьбу, обращенную к сероглазому лучнику. Хотя наяву хейнал наверняка звучал совершенно иначе. Но разве это важно?