Цвет надежды
Шрифт:
Последующие события напрочь вытеснили из ее головы этот промежуток времени. А вот сейчас Блез провела рукой по волосам и устало опустилась в кресло, глядя на Брэнда, который уже расставлял на зеленой траве игроков. Почему же Гойл не зашел? Она бы все объяснила и еще поздравила, и…
— Ну ты идешь?
Блез перебралась на пол, разглядывая фигурки.
— А как они в воздухе держатся? — тупо спросила она.
— Магией, конечно! — как умственно отсталой пояснил Брэнд. — На. Тут инструкция.
Блез послушно пробежала взглядом по строчкам с простейшими заклинаниями.
— Че-го-о? Брэндон! Это же половина
— Ну так игра же развивающая. Вот и развивайся.
— Брэндон!
— Грег со мной играл, а ты, между прочим, моя сестра… И отказываешься…
— Вот вызывай Грега и играй с ним дальше.
Брэндон засопел и принялся переставлять фигурки. Блез улыбнулась. Какое счастье, что он есть.
— У тебя есть три секунды, чтобы изложить мне эту инструкцию в доступных выражениях.
Мальчишка расплылся в улыбке.
Позже, когда домовой эльф напомнил о праздничном ужине, и Блез собралась к себе, Брэндон догнал ее со словами:
— Это же тебе. Я забыл.
Блез развернула упаковочную бумагу. Книжечка в обложке из коричневой кожи была мягкой на ощупь. Открыв первую страницу, Блез прочла строчки, исписанные знакомым неровным почерком: «Пусть в нем будут только счастливые записи. С Рождеством».
Блез невольно улыбнулась.
— Спасибо, Грег, — произнесла она.
А на прикроватной тумбочке ждала стопка писем. Блез быстро отбросила первые четыре от поклонников из школы, пятое с гербом Паркинсонов торопливо вскрыла:
«Только что прилетела сова из Хогвартса. Драко пишет, что у него все в порядке. На Рождество он остался там вместе с Нарциссой. Мне все же показалось, что что-то случилось, но на мое письмо он пока не ответил. Может, у тебя информации больше?
У меня куча новостей. Завтра нужно обязательно увидеться.
С Рождеством!
Надеюсь, мой подарок тебе понравился.
П.П.»
Блез почувствовала, что сердце заколотилось. Драко в Хогвартсе. Она знала это и от отца, но сейчас, увидев подтверждение, едва не разрыдалась от облегчения. Или же от обиды, что это самое подтверждение было написано почерком Пэнси Паркинсон, которая явно торопилась. Весь тон письма говорил об этом, как и то, что терпения у подруги хватило лишь на несколько строчек и подпись инициалами.
Блез опустилась на краешек кровати, держа в одной руке письмо от Пэнси, а во второй — стопку оставшейся корреспонденции. Почему же он написал Паркинсонам и не удосужился написать хоть строчку ей? Почему Грег нашел время появиться в ее доме и даже испытать сомнительное удовольствие, повозившись с Брэндоном, а Драко?.. Драко…
Блез отбросила было письмо Пэнси, потом все же перечитала несколько строчек еще раз. Нужно написать ответ. Только сначала стоит все же добраться до елки и распаковать подарки, чтобы знать, о чем писать.
Оставшиеся письма она просматривала бегло. Читала выборочно, ориентируясь по фамильным гербам. На предпоследнем стояла печать Хогвартса. Сердце вздрогнуло. Блез вскрыла конверт, медленно развернула лист пергамента.
«Блез, милая! С Рождеством тебя!
Пусть твой ангел никогда о тебе не забывает. Надеюсь, дома все прошло нормально. Я в Хогвартсе. У меня все хорошо. Нарцисса тоже здесь. Завтра, вероятно, отправимся домой, хотя точно пока не знаю. Как что-то решится, напишу.
Обнимаю.
Д.М.»
И это
Она забралась на кровать, устроилась на подушках и начала неторопливо вскрывать остальные конверты, читая поздравления, слова восхищения и пожелания — искренние и не очень.
Листок пергамента, исписанный аккуратным аристократическим почерком, лежал рядом с ее щиколоткой, поверх письма Пэнси. Сон. Миф. Выдумка.
* * *
Треплет ветер бумажные крылья,
Испещренные множеством строчек.
Пред стихией чернила бессильны —
Я с трудом различаю твой почерк.
Я застыла у самого края,
Подо мной простирается бездна.
Говорят: человек не летает.
Говорят: я шагну и исчезну.
Говорят: не изматывай душу,
И со временем чувства остынут.
Я прошу тебя, ты их не слушай,
И тогда меня крылья поднимут.
Драко Малфой пристально смотрел на колдографию. Он попросил Тома принести книгу из его комнаты. Сначала Драко не заметил снимка, потому что сияющий, как новогодняя игрушка, Томас Уоррен загадочно улыбался и на все вопросы отвечал, что расскажет все, когда Драко поправится. Мальчишка притащил сладости. Драко вежливо отказался, объяснив тем, что скоро должна прийти Нарцисса с ужином, и сладости придется оставить на десерт. Том еще какое-то время смущал Драко своим счастливым видом, а потом умчался на праздничный ужин. Драко потер макушку и открыл книжку. Вот тут-то снимок и выпал. Сначала юноша не мог понять, что это. А потом вспомнил. Летом они смотрели альбом с колдографиями в его комнате, и, когда Нарцисса уходила, прихватив альбом, снимок выпал. А потом все так закрутилось, что Драко совсем позабыл, что сунул его в книжку.
И вот сейчас он смотрел на свою мать, и ему отчего-то было грустно. На снимке ей было лет пятнадцать-шестнадцать. Он точно не знал — даты не было. Она стояла на берегу озера и счастливо смеялась. Ее платье было почему-то разорвано, а на коленке был криво наклеенный пластырь. На вопрос о шраме на колене она когда-то ответила, что получила его до Люциуса… Как же она сказала?.. Это был самый счастливый день в ее жизни? И теперь, глядя на солнечную улыбку, Драко в это верил. Наверное, нужно очень любить человека, чтобы улыбаться ему так. В какой-то момент Драко даже показалось, что это та Нарцисса, с которой он провел день на пляже. Будто он сам сделал снимок. Вот только девочка на колдографии была моложе его самого. Но ведь ее кто-то фотографировал. На кого-то она смотрела так. Не на Люциуса… Почему-то нестерпимо захотелось спросить: кто это был? Наверное, мальчик, ставший потом аврором.