Цвет ночи
Шрифт:
— Ахаххаха, да вы и место действия уже придумали. Или мне показалось? Подземелье, не так ли? Ведь именно наша «столовая» так напоминает арену. — Вампирша лишь молча улыбнулась. — Сульпиция, да вы никак предлагаете мне совершить переворот. Но это лучшее предложение за последние тысячи лет. Теперь у меня будет чем занять мысли длинными ночами.
— Надеюсь, вы не отступите в последний момент, — с вызовом произнесла она.
— За кого вы меня принимаете! — Кай вскочил, хватая её лицо одной рукой и сжимая его. — Даже думать не смейте! Мне нравится ваш жестокий и изворотливый план. Стоит лишь продумать все возможные риски и можно воплощать задуманное. Думаю, что ваша спальня станет
Он опустил руку и сжал грудь вампирши.
— Вы всегда были аппетитной, Сульпиция. А сейчас, вы одна…
— Не забывайтесь, Кайус! — она отстранилась и с силой ударила его по запястью.
— В каком случае, я вас больше не задерживаю. Я принял ваше предложение, — произнес рассерженно Кай Вольтури, махнув рукой на дверь.
Ночь только начиналась, и стоило хорошенько поразмыслить над новой игрой.
========== Признание ==========
Счастье было похоже на песчаные крупинки, в которых можно было зарыться с головой. Аро запустил пальцы в горячий песок, чувствуя, как он обжигает его ледяную кожу. Божественно. Он откинулся на спину, глубже закапывая руки. Песок мягко обволакивал, грея, словно тёплое одеяло. Вольтури вёл себя подобно человеку, приехавшему на отдых со своей второй половиной: Ренесми плавала в океане, а он дожидался её на берегу, наслаждаясь лучами солнца и океаническим бризом, которым периодически наполнял лёгкие.
На нем были купальные синие шорты и солнечные очки. Он бы предпочел не надевать абсолютно ничего, зная, что помимо его свиты, которые благодаря Хайди отлично проводят время на другом конце острова, слушая какую-то зажигательную музыку, здесь нет ни единой души. Однако его молодая жена предпочитала быть максимально похожими на людей, поэтому надев ярко-желтый купальник, который прекрасно подчеркивал её уже появившийся загар, запретила мужу покидать бунгало без одежды, самостоятельно выбрав ему пляжный наряд.
Аро был не против. Ренесми была так мила, когда пыталась злиться или обижаться на него. Она надувала губы и становилась сущим ребёнком. Вот и сегодня, когда он хотел было отправится на пляж без всего, она буквально заставила его надеть шорты, пытаясь втолковать ему, что это вовсе не эстетично гулять обнаженным, даже если никто, кроме неё, не видит. И что она хочет цивилизованный отдых, а не первобытную дикость. И как не пытался Вольтури объяснить ей, что когда они одни — это совершенно нормально и естественно быть без одежды, особенно когда страсть может накрыть их в любой момент, Ренесми стояла на своём. И он подчинился, потому что ему нравилось как эта маленькая женщина пытается показывать свой характер и определённое влияние на него. Для неё это было важно. Это была её маленькая победа, а ему подобное поражение вовсе ничего не стоило, поэтому сейчас он зарывался в песок и разглядывал яркий солнечный диск сквозь стекла очков, ощущая мягкость ткани на бёдрах.
Мокрые руки скользнули по его торсу, а затем и вся Ренесми плюхнулась него, накрывая влажным телом. Солёные губы коснулись его губ, и дыхание обдало жаром. Тело тут же вытянулось в струну, а желание, которого и в помине не было ещё минуту назад, сейчас с каждым её прикосновением становилось сильнее. Последнее время Вольтури казалось, что он вновь впал в тот юношеский возраст, когда гормоны зашкаливают, и уровень сексуальной энергии достигает максимума. Он улыбнулся самому себе, вспомнив, как он недавно сравнивал себя с озабоченным юнцом.
— Что с вами? — Ренесми удивлённо посмотрела на мужа.
— Мне хочется содрать с вас этот чёртов купальник и заняться любовью прямо на песке, — он нарочно стащил очки на нос, чтобы
— Нет, не-е-ет, не-е-е-ет, — протянула Ренесми, скатываясь с него на белоснежный песок. — Так не пойдёт. Такими темпами моё тело вам скоро надоест, и вы пойдете искать удовольствие на стороне.
— Что? — её тон был сейчас настолько серьёзным, что Аро опешил от услышанного, не понимая, откуда это девочка держит в своей голове подобные вещи. — Ренесми, вы сейчас серьёзно? — глаза в буквальном смысле полезли на лоб от удивления.
— Вполне. Я читала у дедушки в одной из книг по семейной психологии, что мужчина со временем пресыщается собственной женой и…
— Вот именно, мужчина. Человек, Ренесми. Я вампир. И во мне нет ничего человеческого…
На этот раз она перебила его.
— Вы ошибаетесь. Вы стараетесь не верить в это, закрываясь сам от себя, уверяя, что вампиры не могут чувствовать, что они не подвержены человеческим эмоциям. Но это не так. Я чувствую, что вы такой же человек, только способный жить вечно и обладающей невиданной силой.
— А также очень злой, жестокий и расчётливый убийца. Не так ли, Ренесми?
От той маленькой девочки, что ещё десять минут назад, смеясь, плескалась в океане, не осталось и следа. Перед ним на песке сидела молодая женщина с гибким умом и совершенно зрелыми рассуждениями, которыми умело задевала правителя за живое, заставляя его снова прятать те светлые чувства и эмоции, что он вновь открыл в себе. Он боялся стать другим. Боялся разоблачить самого себя перед самим же собой и тем более перед ней. Он не может сейчас просто признать правоту её слов и то, что она, действительно не ошиблась в своих наблюдениях. С её появлением, он вновь стал человеком. Но признаваться в этом он вовсе не собирался. А она, в свою очередь, даже не думала соглашаться с тем, чем он только что парировал ей, смело глядя на него и отвечая:
— Да, вы совершали ужасные вещи. И если вы когда-нибудь захотите со мной этим поделиться, я буду готова услышать всё, что угодно. Я не стану ни осуждать вас, ни ненавидеть за содеянное, ведь это ваше прошлое. А сейчас… Сейчас всё поменялось, я чувствую, как вы меняетесь. Ваша забота обо мне, ваше внимание, ваша нежность, ваша теплота, ваша страсть ко мне — всё это делает вас другим.
Она поднесла руку к его лицу, нежно задевая его щеку, и он вдруг увидел самого себя со стороны, осознавая, что он действительно был с ней именно таким, каким она его только что охарактеризовала. Рядом с ней не было и намека на прежнего Аро Вольтури. Она убрала руку, а он поправил очки, чтобы тёмные стёкла не выдали его внутреннее смятение, что отражалось сейчас в глазах. Как же он изменился за этот крохотный промежуток времени, что Ренесми с ним, а может он просто стал прежним, вернув свою человечность.
Молчание затягивалось.
— Ренесми, я не хочу больше обсуждать с вами подобные темы, — в его голосе звучали металлические нотки. — Начитавшись книг по психологии не стоит думать, что вы хорошо умеете разбираться в человеческой сущности, а в моей, многовековой, копаться точно не стоит. Я надеюсь, это был последний раз, когда я слышал от вас подобное.
Аро опять боялся признать собственные перемены, которые были видны уже практически невооруженным взглядом. Он должен был держать лицо могущественного и беспощадного правителя, несмотря на все догадки его супруги о произошедших изменениях. Пусть не думает, что она сумела настолько затронуть его мёртвое сердце! Да, он лоялен к ней, его отношение к ней иное, но… Он не успел додумать, Ренесми поднялась и, прежде чем пойти в строну океана, внимательно взглянула на него, произнося: