Цвет счастья

Багус Клара

Узнаем ли мы таким образом правду? Складывая смутные фрагменты своих воспоминаний, снов и настоящего в единую картину? Как иначе мы справимся с загадочной жизнью, по которой бредем изо дня в день, толком не зная самих себя? Не зная, почему мы здесь?

Говорят, что мы постоянно находимся в поиске потерянных лет жизни.

Именно поэтому Антуан снова и снова возвращался к прошлому. Однако тьма не освещалась. У него не получалось последовательно соединить точки прошедших событий одной линией. В голове

был неоднородный хаос, которого он не понимал. Антуан все время задавался вопросом, найдется ли однажды человек, который сможет собрать его детские годы воедино. Есть ли вообще такой человек?

Мы берем с собой то «я», которое выросло из нашей прежней жизни, повсюду. Оно жужжит под ухом, как комариный рой. Нам нельзя сбежать от самих себя. Можно только меняться, как всегда говорила мальчику Шарлотта. С каждым днем все больше становиться тем, кем хочется. Верить, что у всего есть смысл. И что этот смысл рано или поздно откроется нам, когда мы поверим в него и в самих себя.

Глава 20

Весеннее утро одиноко стояло над поляной. Завеса тумана обтянула стволы деревьев, словно белый шелк. Ветви едва выдерживали тяжесть своей цветущей красоты. Сквозь зелень падали косые солнечные лучи, в которых танцевали насекомые.

Внезапно Антуан увидел ее. В голубом платье, как чудо, которого он ждал до сих пор, она вдруг предстала пред ним. От нее струился тонкий волшебный поток. Вокруг было спокойно, доносился лишь тихий шорох сойки высоко в сплетенных листьях.

Какая магия от нее исходила! В ее глазах стоял влажный блеск, его глаза выражали глубокое удивление. Но главное – он почувствовал нежный аромат лаванды.

– Мама!

Марлен подошла к сыну на шаг ближе, обеими руками погладила его по щекам, поцеловала в лоб и крепко прижала к себе.

– Мама! Я так по тебе скучал. Где ты так долго была? Почему ушла?

– Я тоже по тебе скучаю. Каждый день.

Эти слова и улыбка были единственным ответом. Затем она взяла его руку. Раскрыла ладонь. Положила в нее семечко и осторожно накрыла пальцами. Еще мгновение ее мягкие руки держали его. Она посмотрела на него и сказала:

– Я люблю тебя, Антуан. Я всегда любила тебя и буду любить. Прошу, прости меня.

Из ее глаз текли, бежали по щекам и капали на землю слезы.

На долю секунды он закрыл веки. А когда открыл, она выпорхнула из его сна, оставив после себя нежный аромат лаванды и танец цветов под голубым небом.

Когда он проснулся, была ночь. Перед глазами еще проносились обрывки сна, как вдруг он ощутил в ладони что-то твердое. Стирая из головы образы, он потирал глаза тыльной стороной кисти до тех пор, пока окружающее пространство не приобрело знакомые очертания. Открыв глаза, он поднялся в постели и взглянул на свою еще закрытую ладонь, которая тут же раскрылась, словно бутон.

Там лежало оно: семечко, которое его мать дала ему во сне. И он спросил себя, что более странно: реальность или наши сновидения.

Как такое возможно?

Настоящее семечко. Реальное и осязаемое. Принесенное из выдуманного мира. Неужели оно и правда оттуда? Что это значит?

Его огромные сияющие глаза уставились на крошечное семечко, еще не подозревая о магии, которая от него исходит.

Лицо Антуана, слишком рано потерявшее все детские черты, впервые за долгие годы снова показалось мягким. Его душе, увидевшей слишком много всего в жизни – боли, расставаний, вещей, приведших к концу, хотя конца не предвиделось, – вдруг стало легче.

Шарлотта вошла в комнату еще перед рассветом, а вместе с ней вступила и новая жизнь. Теперь Антуан поверил словам о том, что их ждет благополучие, как только они пустятся в путь. И они пустились. С коробкой, полной фотографий, и маленьким семечком в кармане брюк Антуана.

Глава 21

Они отправились рано утром. Над полями еще стелилась ночная прохлада. Ее дыхание сгущалось в белые облачка, которые поднимались в небо, чтобы затем рассеяться.

Для Шарлотты это расставание было таким же, как и многие другие, случавшиеся до него. Она смотрела на свою еще юную жизнь, как на реку, которая брала свое начало вдалеке, подпитывалась другими бесчисленными реками и ручьями, переживала засуху, страдала от штормов и течений и снова успокаивалась. Однако теперь, только увеличиваясь с годами, текла все быстрее.

Для Антуана это было расставание, которое сулило встречу. Обретение стабильности. Дома. Антуану нравилось быть частью мира Шарлотты. С ней спорная карта его жизни стала чем-то осмысленным.

Будущее лежало перед ними, как клочок нетронутой земли. Будто мир раскрывался им, представал во всей красе, желая подарить то, в чем судьба им обоим прежде отказывала.

Они шли с сумками на плече. Брели бескрайними дорогами. Тропами, где не было никаких других следов, кроме их собственных. Наконец дорога повела через лес. И они двинулись по едва видимой тропинке, вьющейся вдоль пиний через подлесок.

Солнце пробивалось сквозь кроны деревьев и рисовало мерцающую картину на усыпанной иголками земле. В прозрачной тишине утра Шарлотта и Антуан слышали малейшие звуки – жужжание шмеля, стрекот сверчка вдали, даже взмахи крыльев красноголового королька.

Деревья поредели. Лес остался позади. Впереди была изумрудная река. Там, где в нее впадал узкий ручей, слышался шум плещущейся воды. Над рекой поднимался молочно-белый туман, то густой, то редкий, протягиваясь над зеленью окрестных полей.

Девушка и мальчик вдыхали аромат утра, упивались им. Черпали уверенность в голубизне неба и широте возможностей, позволяли последним вместе с потоком воды течь в будущее.

Они шли вдоль реки под роскошной крышей из листьев, которую постелили по пути деревья. Извивы реки отливали стальной синевой. Вода текла спокойно. Шарлотту и Антуана сопровождало точное отражение листвы на ее поверхности. Лишь время от времени картина размывалась, когда по воде скользил ветерок.