Цвет страха
Шрифт:
— Не смейте прикасаться к моему сыну. — Чиун загородил ей путь.
— Я же врач.
— Вы женщина! Так не годится.
— Между прочим, когда вы поступили к нам в отделение, я осматривала и вас тоже, — заметила та.
Чиун налился сочно-малиновым цветом и стал похож на рассерженный водогрейный титан. Не хватало только пара, который валил бы из его ушей.
Женщина обошла Чиуна, надела стетоскоп и приложила плашечку к груди Римо.
— Меня зовут доктор Джефферсон, — представилась она. — Как вы
— Что с нами случилось? — спросил пациент.
— Я думала, вы мне расскажете. Из вашего приятеля не удалось выудить ни слова.
Чиун громко фыркнул.
— Я не приятель, а отец.
— Приемный, — поправил его Римо.
— Так кто же из вас приемный? — уточнила женщина.
— Вот он! — в один голос выпалили ученик с учителем.
— Что вы запомнили последним? — осведомилась доктор Джефферсон.
— Зеленый.
— Что именно?
— Просто зеленый цвет. Злобный зеленый цвет. Я его возненавидел.
— Он вас испугал?
— Видимо, — признался Римо.
Чиун приложил ладонь к своему черному вельветовому кимоно с красной каймой и произнес:
— Он не ведает страха. А уж я — и подавно.
— То-то ты мчался прочь от фургона, словно мышь от кошки, — хмыкнул Римо.
— Ложь!
— Когда вас нашли, вы оба лежали без сознания в луже собственной рвоты, — сообщила доктор Джефферсон.
Римо улыбнулся.
— Хорошо, что на мне было чистое белье. — И спросил, на сей раз уже серьезнее: — Как вы это объясняете?
— На основании ваших слов невозможно сделать какие-либо выводы. Вероятно, ваш блуждающий нерв подвергся сильному раздражению.
— Какой нерв?
— Блуждающий. Он является частью мозгового столба. Вы слышали когда-нибудь о рефлексе борьбы-бегства?
— А как же, — ответил Римо. — Когда люди пугаются, некоторые из них бросаются в драку, другие — убегают. Это зависит от натуры человека.
— И воспитания, — проворчал Чиун.
— Этот рефлекс управляется той частью блуждающего нерва, которая оканчивается в животе, — объяснила женщина. — Возникновение рефлекса сопровождается сильнейшим сокращением желудка. Поэтому если вы склонны бежать от опасности, ваш желудок подвергается меньшему раздражению, а чем меньше в нем пищи, тем ниже вероятность судорог, вызывающих тошноту.
— Я уже очень давно ничего не пугался, — удивился Римо.
— Судя по вашим словам и по тому состоянию, в котором вы находились, когда вас обнаружили, вы были напуганы зеленым светом. — Доктор Джефферсон вынула из ушей стетоскоп и направилась двери. — Кстати, надеюсь, у вас обоих есть медицинская страховка?
— Мы застрахованы на все случаи жизни, — высокомерно заявил Чиун.
— Такой страховки не бывает и быть не может.
— Не верите — спросите у Президента вашей страны.
— Вас устроит оплата наличными? — поинтересовался
— Наличность здесь — самое лучшее, — отозвалась женщина, закрывая за собой дверь.
Когда она ушла, Римо сказал:
— Самое время звонить Смиту.
Чиун торопливо подбежал к кровати ученика.
— Не говори императору о моем позоре, — взмолился он.
— А что мне за это будет?
Чиун нахмурился испросил:
— Чего ты хочешь?
— Сколько тысячелетий я должен готовить тебе обед?
— Три.
— Давай сократим до двух. Лады?
— Грабитель!
Набирая номер, Римо весело смеялся. Желудок его пылал адским пламенем, как будто в нем кипятили карболку. Но как ни старался Римо, он никак не мог вспомнить, когда его тошнило в последний раз.
Римо дозвонился до Смита, и тот отозвался таким голосом, словно ему прополоскали горло все той же карболовой кислотой.
— Римо?
— Ага. Ну, что скажете?
— Вы двое суток не давали о себе знать. Я думал, вы погибли.
— Нет, мы живы.
— Что случилось?
— Мы сели на хвост Бисли. Судя по всему, именно он заправляет эти спектаклем.
— Где он сейчас?
— Не знаю. Мы с Чиуном лежим в какой-то больнице и набираемся сил.
— Минутку... — В трубке послышалось жужжание. — Вы находитесь в общественном госпитале «Спринг».
— Как вы узнали?
— По номеру вашего телефона.
— Бисли оглушил нас какой-то зеленью.
— Что значит «зеленью»?
— То ли светом, то ли чем-то еще в этом роде. Это был самый страшный зеленый цвет, какой только бывает в природе. Меня пробрало до самых внутренностей. Доктор сказал, будто бы мой блуждающий нерв сошел с ума.
— Вы хотите сказать, что зеленый свет включает рефлекс борьбы-бегства?
— Я повалился мордой в собственную блевотину и целый день провалялся без сознания.
— Два дня.
Римо сомкнул веки.
— Расскажите мне, что случилось за это время.
— Скандал вокруг «Америкен-Бисли» наконец утих, там установилось перемирие. Воюющие стороны согласились подождать решения виргинского законодательного собрания о продаже компании Бисли участка земли, примыкающего к питерсбергскому национальному полю битвы.
— Итак, все кончено.
— Нет, все только начинается. Возникли какие-то разногласия с Францией.
— У нас всегда разногласия с Францией.
— На сей раз дело серьезное.
— Смитти, я не намерен якшаться с французами. Во всяком случае, натощак.
— Послушайте меня, Римо. Два дня назад французские самолеты разбомбили «Евро-Бисли».
— Это хорошо или плохо?
— Назревает международный конфликт. Французы заняли парк, никого не впускают и не выпускают.
— А это хорошо или плохо?