Цвет сверхдержавы – красный. Часть 1
Шрифт:
О каком-либо серьёзном сотрудничестве в условиях присутствия американских оккупационных сил говорить не приходилось. Однако Хрущёв воспользовался случаем и попытался продвинуть хотя бы некоторые проекты сотрудничества в сфере культуры, не без основания полагая, что чем больше народы узнают друг о друге, тем легче будет перейти к совместным экономическим проектам.
В кинотеатрах Японии начали периодически показывать советские фильмы и мультфильмы. Их переводом и озвучкой занималась совместная советско-японская студия в Токио. Советские мультфильмы 50-х отличались
Суборбитальный полёт кота Леопольда, разрекламированный с подачи Хрущёва по всему миру – космический кот стал звездой эфира на канале ONN – стал мощным катализатором для отечественной анимации. Узнав из газет о полёте, Вячеслав Михайлович Котёночкин постарался ускорить работу. И тут история совершила неожиданный поворот.
В его студию зашёл Лев Константинович Атаманов, а вместе с ним – совсем молодой японский парнишка, по виду – ещё школьник, учащийся старших классов, и переводчик.
– Вячеслав Михайлович, я вам тут помощника привёл, – сказал Атаманов. – Вот, молодой человек из Японии, приехал к нам по своей собственной инициативе. Очень интересуется мультипликацией, хочет стать художником-мультипликатором, а в перспективе – режиссёром.
– И, знаете, мне тут рекомендовали из компетентных органов... – понизив голос, произнёс Атаманов, многозначительно не закончив фразу, – так вот, мне рекомендовали к этому юноше присмотреться. Даже, вот, переводчика прислали...
– Гм... – озадаченный Котёночкин не знал, что и сказать. – Ну, что ж... Давайте для начала познакомимся, молодой человек. Как вас зовут?
– Миядзаки Хаяо, – скромно ответил японец. (В реальной истории Хаяо Миядзаки в 1957 году было 16 лет. Будучи в последнем классе старшей школы Тоётама, он увидел в кино анимационный фильм «Хякудзядэн» – «Легенда о белой змее». По его собственным словам, именно с этого момента он твёрдо решил стать аниматором. )
Как выяснилось затем, Миядзаки-кун увидел в кинотеатре мультфильм, который его поразил естественностью движений персонажей и тщательностью рисовки. Мультик оказался... советским. Потрясённый Хаяо пересмотрел все немногие советские мультфильмы, которые показывали в Японии (АИ), и выяснил, что озвучивают их на совместной студии в Токио.
Он немедленно отправился искать студию, и отыскал. Там вместе работали японцы и несколько советских специалистов. Аниматоров в студии не было – только озвучка. Тем не менее, парню предложили нарисовать пару мультипликационных персонажей. Результат понравился и японцам и русским.
Тем более, «в составе делегации» была «личность в штатском». Серов дал указание проверять по «электронной энциклопедии» всех иностранных граждан, выходящих на контакт. Информация по привычным каналам докладывалась в Центр, а уже там аналитики передавали имена контактёров «группе информации», даже не подозревая, чем эта группа в действительности занимается.
«Пробив» молодого японца по «энциклопедии», капитан Селин понял, что в невод попала золотая рыбка. Он немедленно доложил по ВЧ генералу Серову –
Серов за прошедшие годы тоже научился быстро ориентироваться и использовать столь необычный источник информации. Он запросил у Селина насколько возможно подробную справку, а в Токио полетела шифровка с требованием «развить отношения с контактом».
Токийская резидентура проявила находчивость. Прежде всего, пареньку искренне сказали, что его манера рисовки весьма неплоха, и попросили оставить свои координаты, чтобы была возможность связаться.
С телефонами в Японии тогда было непросто, потому Миядзаки-кун записал свой домашний адрес и имя. Уже через пару дней его пригласили на студию для беседы. Ему сказали прямо: «У вас хорошие перспективы, вам надо учиться на аниматора. Мы приглашаем вас в Советский Союз, на студию «Союзмультфильм».
Миядзаки Кацудзи полученному приглашению не обрадовался. Он был твёрдо намерен отправить сына в престижный университет Гакусюин, где учились, в том числе, японский император Хирохито и его будущий преемник Акихито.
Миядзаки-кун отца уважал, но был твёрдо настроен исполнить свою мечту. В конце концов, университет есть и в Москве. Хрущёв и сын сошлись на компромиссном варианте: Миядзаки-сан отпустил сына в Москву на каникулы, а там видно будет.
Вячеслав Михайлович Котёночкин об истинном уровне участия компетентных органов в судьбе молодого японца, разумеется, осведомлён не был. Да его это и не слишком интересовало. Парнишка рисовал отлично, да и идеи высказывал полезные и грамотные.
Несмотря на мешавший поначалу языковой барьер, Миядзаки-куна немедленно приставили к делу. Тем более, когда он узнал, что русские коллеги делают мультфильм о первом полёте кота в космос, Хаяо тут же предложил не только свои услуги, но и стал выдавать идеи по сюжету. Как многие школьники, он был энтузиастом, а начавшееся освоение космоса увлекло и воодушевило многих.
С его подачи в сюжете появилась очаровательная Неко-тян, подруга для кота Леопольда, скромная как истинная японка, в классическом белом кимоно, расшитом цветами сакуры.
В это же время, для ускорения работы, Котёночкину передали информацию о приёмах ограниченной анимации, широко применяемой позднее в аниме. Для пробы коллектив Вячеслава Михайловича попытался сделать в этой технике короткий ролик, всего лишь для оценки скорости анимирования. Результаты впечатлили. Получалось значительно быстрее, дешевле, либо можно было снять более длинный и сюжетно наполненный фильм.
Котёночкин переговорил с Атамановым, показал ему снятый ролик и свои намётки по сюжету. Предлагалось снять уже не 10-минутную серию, а несколько. Но требовалось увеличение финансирования и расширение штата аниматоров.
Атаманов поддержал Котёночкина перед руководством. Деньги выделили. Более того, была организована совместная советско-китайская студия мультипликационных фильмов. Для китайцев это был шанс устроиться на хорошую работу, а для «Союзмультфильма» – эффективное и недорогое решение.