Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия
Шрифт:
8. Дела атомные.
Беседуя с Курчатовым в начале января 1956 года, Никита Сергеевич поинтересовался перспективами использования атомной энергии в мирных целях. В ответ Курчатов предложил создать международный ядерный центр для совместной работы учёных всех социалистических стран, а, возможно, и не только социалистических, подключив их к невоенным ядерным исследованиям.
Идею Курчатова Хрущёв одобрил и попросил подготовить предложения. Игорь Васильевич представил свою записку, по которой 14 января 1956 года Президиум ЦК и Совет Министров приняли совместное постановление
Несмотря на подступающий грипп, 1 марта Хрущёв успел поставить на обсуждение Президиума ЦК вопрос о строительстве в 1956–1960 годах атомных электростанций. Это был ещё не законченный план, а предварительная прикидка. Даже учитывая высчитанную специалистами бОльшую стоимость «атомного киловатта» в сравнении с электричеством, вырабатываемым на тепловых и гидроэлектростанциях, Никита Сергеевич считал, что атомная энергетика может быть рентабельной в местах, куда уголь приходится возить издалека.
Первую АЭС, позже получившую название Балаковской, предполагалось заложить в районе Куйбышева. Также были определены и другие перспективные регионы – Уральский, Московский, Ленинградский. Позже планы были пересмотрены, и первой промышленной АЭС стала Сибирская, в Томске-7, а затем была построена Белоярская.
26 марта было подписано соглашение об учреждении Объединенного института ядерных исследований. Участие в соглашении приняли 11 стран Европы и Азии. Институт расположился на Волге, в Дубне, поскольку там уже были Институт ядерных проблем и Электрофизическая лаборатория Академии наук. (Исторический факт).
Хрущёв предложил передать в этот институт большую часть исследований по термоядерному синтезу. Курчатов очень удивился этому предложению, но Первый секретарь предложил пока не заморачиваться этим вопросом.
– Прямо сейчас или даже завтра термоядерный реактор нам не построить, – пояснил Хрущёв. – Попозже соберемся и решим, сейчас более срочные вопросы имеются.
Также Никита Сергеевич дал важное поручение министру среднего машиностроения Авраамию Павловичу Завенягину:
– Авраамий Палыч, что у тебя на «Маяке» творится? – спросил Хрущёв, позвав министра в свой кабинет после одного из заседаний Президиума ЦК. – В Челябинске-40, который Озёрск?
– В смысле? Что творится? – переспросил Завенягин. – Там всё в порядке было.
– Уверен? А если проверить?
– Да что случилось-то, Никита Сергеич? – не на шутку встревожился Завенягин.
– Пока не случилось, но случится, если не принять меры, – ответил Хрущёв. – Надо проверить охлаждающие системы хранилищ радиоактивных отходов. И поставить какие-то термометры, в общем, датчики температуры, на каждую банку. Чего я тебя учить буду, ты лучше меня всё знаешь!
– Сегодня же поручу Славскому заняться, – ответил Завенягин. – А откуда информация? Сигнал был с предприятия?
– Нет, не с предприятия. Этого, Авраамий Палыч, я тебе не скажу, – усмехнулся Хрущёв. – Но народ на «Маяке» тут ни при чём. Не вздумайте там расследование устраивать, а то случись настоящая авария – они потом молчать будут. А в делах с радиацией любое замалчивание – преступление.
Завенягин вышел от Хрущёва крайне озадаченным,
В результате проведённых мероприятий была предотвращена авария, (в нашей реальности произошедшая 29 сентября 1957), после которой образовался Восточно-Уральский радиоактивный след.
Хрущёв инициировал ещё один атомный проект. Ещё на январской встрече с атомщиками он спросил у академиков Доллежаля и Александрова:
– А вот скажите мне, товарищи, если мы ставим реактор на корабль или подводную лодку, он используется для их движения и электропитания бортовых систем. Так ведь?
– Именно, Никита Сергеич, – кивнул Александров.
– А если мы полностью используем мощность судового реактора, чтобы только крутить генератор? Какую электрическую мощность мы можем с него получить?
– Достаточно, чтобы запитать электросеть небольшого города, – ответил Николай Антонович Доллежаль. – Но такое электричество получится недешёвым... Пока что.
– О! Именно! – Хрущёв поднял вверх палец. – А если другого источника электричества вообще нет? Смотрите, товарищи: у нас северное побережье огромной протяжённости. Электростанций в этих местах практически нет, где есть – каждое лето в навигацию надо завозить огромное количество топлива. А если мы поставим реактор на большую баржу с электродвигателем, получится этакая самоходная электростанция, которая, кстати, ещё и тепло вырабатывает!
– Если трубы теплоносителя вывести с баржи на берег, чтобы отработавший в турбине пар мог ещё и нагревать воду для отопления помещений, мы получим источник электричества и тепла для всего города.
– Тогда, кстати, можно построить теплицы, и круглый год выращивать тропические фрукты и свежие овощи, даже за Полярным кругом.
– Э-э-э... Никита Сергеич, – академик Александров поспешил прервать полёт фантазии Первого секретаря. – Растениям не только тепло, им ещё и свет нужен. А в Заполярье полгода – полярная ночь.
– А мы лампы дневного света в теплицах повесим, – ответил Хрущёв. – Мне, помнится, докладывали, что у нас ещё в 1951 году группа учёных получила Сталинскую премию за разработку таких ламп. Значит, можем ведь, Анатолий Петрович!
– Ну-у... Да, – подтвердил Александров. – Наверное, получится. Но удовольствие недешёвое, Никита Сергеич.
– А вы думаете, каждое лето завозить по всему Севморпути тысячи тонн угля и десятки тысяч бочек бензина – дешевле? – спросил Хрущёв. – Мне докладывали, что весь Север этими ржавыми бочками завален. Обратно-то их никто не повезёт, нерентабельно это. А кстати, можно же завезти туда несколько электрических плавильных печей и утилизировать весь металлолом, который на Севере скапливается годами!