Цвет
Шрифт:
10. Норан
Я никогда не бывал в старинных замках на Земле. Но этот дом был очень похож на то, как я эти замки представлял. Каменный пол и стены, узкие проходы, неожиданно изгибающиеся под прямым углом, редкое освещение мерцающими светильниками.
Впечатление изменилось, когда мы это всё прошли и оказались наверху лестницы, спускающейся в громадный зал с высокими оконными проемами с двух сторон. Окна были забраны разноцветными витражами, блики от которых лежали на черном
К середине зала были смещены стеллажи с тонкими коричневыми футлярами одинаковой высоты и толщины, так что свободный проход по залу был возможен только вдоль стен, ну, и поперек.
Нерешительно мы с Шандар спустились вниз: уж слишком торжественно там было. Сначала остановились у первого стеллажа, постояли, привыкая к неподвижной тишине, осваиваясь и дожидаясь хозяина дома. Но он всё не подходил, и, ради любопытства, я заглянул во второй ряд, за ним в третий и неторопливо зашагал вдоль стены. Не утерпев, вытащил крайний футляр и раскрыл.
Шандар тут же пристроилась у меня за плечом, чтобы не пропустить момента раскрытия. Футляр щелкнул и распахнулся на две половинки. Внутри лежали скрепленные листки с отпечатанными на неизвестном алфавите строчками и стандартный кристалл мнемо-носителя в защитной оболочке.
— Аннотация, наверно, — сказала Шандар, указывая на текст.
— Прочитать можешь?
— Не-а. Зачем? Можно кристалл послушать — всё станет понятным.
— А мне удобнее читать, — отрубил я.
— Так задай распечатку на привычном языке — дел-то всего ничего.
— Как-то не хочется…
— Ну, как знаешь, — Шандар недоуменно приподняла брови, явно не понимая, почему я противоречу сам себе.
Вот такой я противоречивый. На самом деле мне просто не хотелось делать лишних усилий. Придет хозяин и всё разъяснит, если захочет. А если не захочет, нам знать не надобно. Библиотека успокаивала, а к большему я пока и не стремился. Отдыхал, рассматривал витражи, каждый раз затрудняясь определить сюжет, и не торопился…
— О, смотри — здесь не только книги и записи! — Шандар дернула меня за плечо, разворачивая в нужную сторону.
Напротив стола, в простенке между витражами, выходящими на теневую сторону, висела картина. Я неосознанно сделал несколько шагов к ней, чтобы лучше разглядеть, и вздрогнул, когда незнакомый голос заинтересованно спросил:
— Ты хочешь услышать историю портрета?
Я повернулся на голос и обомлел. Норан подошел совсем неслышно. И это он был нарисован на картине, которую я разглядывал.
— Это началось здесь, в Доме клана Даров…
Рассказ норана Нейдара
О, как прекрасна ты!
Эти острые мелкие коготки на восьми пальчиках.
— Хороша?!
Ответа не требуется. И я знаю это, и мой брат, что стоит за спиной и насмешливо смотрит на меня. Я знаю — по-другому он смотреть не станет. Слишком много времени я провожу в комнате реликвий. Фамильных реликвий клана Даров.
— Неужели ты забыл историю? Ты хочешь повторить путь Эйдара? Отступника, сошедшего с Золотого Пути?
— Не было такого, — я поворачиваюсь к брату, встречая его ухмылку спокойно и надменно, — он всего лишь остановился…
— На сколько лет? — подхватил брат. — Кто развязал войну с кланом Эрк? По чьей вине Властителей стало так мало, что в Галактике забыли не только о нашей власти, но и вообще о норанах?!
Да, это больная тема. Но зачем же так кричать? Всё это случилось без нас — четыре тысячи лет тому назад. И уже никак не поправишь. Можно лишь кричать и бессмысленно возмущаться прошлым, либо принять его таким, каким оно было.
— Остынь. Я просто смотрю. Красота вечна. Жизнь преходяща.
Брат сникает. Да, Властители уже не те, что были во времена Эйдара. Когда позор смывали чужой кровью, стоя на Золотом Пути.
Я не знаю, что разумные сделали с золотыми плитами, уложенными на каждой планете, хозяевами которых мы были. По ним могли ходить только мы — нораны. Ну, и наши слуги. Наверно, выковыряли из земли и отправили на переплавку. Только отсталые расы могут использовать чистый металл для иных нужд, чем того требует кодекс Властителей.
— Скажи, Нейдар, почему ты смотришь именно на это? — брат никак не может оставить тему. — Есть же объёмные снимки, есть визуализаторы, где Изабель предстает такой, какой была на самом деле. Взгляни на них.
— Там — изображения. Здесь — она живая, — мой ответ короток, но точен. К чему объяснять понятное?
— Ты веришь в это? — брат удивлен.
— Вера — другое. Можно верить в Золотой Путь, в Избранность норанов, в собственные силы, пока не найдется тот, кто сильнее тебя. Я вижу и знаю.
Я делаю шаг назад по полированному диабазу, пропуская брата, и показываю ему, чтоб он встал на мое место. Он недовольно морщится, но встает.
— Смотри.
Брат смотрит. Разумеется, он ничего не видит — это приходит не сразу. Я чувствую, что вот-вот, и он возмущенно обернется, крича и ругаясь. Тогда я говорю: