Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
– Здорово, Игорёшка, молодец!
– Это меня пацаны тама научили, когда зимой холодно было, все в подвале сидели, вот я и с ними складывал всякие фигурки.
Утром Тонковы собирались первый раз в первый класс. Ребенок - красивый, торжественный, нес в руках коробочку со своим подарком, папка два букета, а мама и Сонька, такие красивые-красивые, сестрица отпросилась у своей училки проводить братика в школу - шли рядышком с ним.
– Видишь, сын, даже погода радуется, что ты в
День в самом деле выдался изумительный - сухо, тепло, безветренно. Зоркий Игорек быстрее всех углядел свою училку:
– Пап, мам, вон Надежда Иванна стоит, пошли туда.
– Игорь Михайлович!
– Окликнула его тоже нарядная Елена Сергеевна.
– Здрассти!
– Я тебя поздравляю, надеюсь, ты будешь хорошо учиться и радовать всех нас.
– Я постараюся, постарюсь, я тута.. тут, вам подарочек сделал. Чё цветы? Они ведь завянут, а эта постоит.
– Он протянул ей коробочку.
– Спасибо, Игорь, я очень тронута, беги к своей учительнице.
Первый 'А' класс волновался, и стояли все как-то неровно. Игорёшка посмотрел-посмотрел на это безобразие и потихоньку пошел вдоль строя, поправляя ребятишек и приговаривая:
– Надо ровненько встать, мы ж теперь ученики.
Ребятишки подравнялись, Надежда Ивановна сильно так улыбалась, а Игорёшка ещё раз удивил её. Подошел к самой маленькой по росту девчушке и спросил:
– Ты чё такая кнопка?
– Сам дурак!
– ответила сердито кнопка.
– Чё лаешься? Я наоборот тебя всегда защитю... защищу, мужик же я. Звать-то тебя как?
– Галя Птицына.
– А я - Игорёшка Тонков, у меня Мурка есть, вот, скоро котенки будут.
Прозвенел звонок и ребятишки притихли, выслушали речь директора, потом пошли по классам. Надежда Иванна велела встать по двое и взяться за руки, детки перемешались. Игорек, видя такой беспорядок, сказал Гале:
– Кнопка, меня обожди, я щяс!
– шустро начал помогать училке, и через несколько минуток первый 'А' пошел в свой класс. Игорешка серьезный до невозможности вел свою маленькую подружку и естественно сел за одну парту с ней. А прозвище 'Кнопка' так и шагало вместе с Галей все одиннадцать классов.
В кабинете директора Елена Сергеевна аккуратно достала подарок Игоря Михайловича, полюбовалсь и поставила на видное место, пояснив сидевшей возле нее завучу:
– Это очень дорогой для меня подарок, и сделал его светлый и, - она сильно засмеялась,- очень хозяйственный первоклашка.
– Это не тот ли, что детишек заставил подравняться?
– тоже заулыбалась завуч.
– Приметный мужичок.
– Он мне летом замечание сделал за ту дырку возле угла, что только в последние
– Ну, значит, нам повезло, особенно Надежде Ивановне.
А Филюшка Аверченко неожиданно для себя стал 'героем дня' сначала в школе, а потом и в городе .И виной всему было сочинение "Как я провел лето?" Четвертоклассник написал про поездку в Польшу. Учительница русского языка, прочитав его сочинение, пошла к директору:
– Юрий Васильевич, это надо опубликовать в газете. Это просто необходимо, чтобы о таком знало как можно больше народу.
Директор, родившийся через десять лет после войны, раза три перечитал сочинение.
– Да, такое надо знать.
И завертелось... через два дня к Саше пришел редактор районной газеты с просьбой разрешить напечатать сочинение сына в газете, а узнав, что есть ещё и зарисовки из Макув-Мазовецки, не отстал. Аверы, посоветовавшись, разрешили, не столько из-за сына, сколько из-за памяти, ведь почти в каждой семье были фронтовики или труженики тыла. Газета вышла со статьей, в которой было небольшое интервью с Аверами, сочинение Филюньки и две зарисовки. На одной дядя Иван, стоящий на коленях перед столбиком с номером и звездочкой на верхушке, а на второй - общий вид кладбища погибших. И был в редакцию шквал звонков и откликов, через неделю эту статью перепечатала областная газета. Затем там же была создана рубрика "Наша Победа", которая имела огромный успех. Писали многие, кто-то интересовался, как найти своих родственников, кто-то благодарил, писали и фронтовики, - статья никого не оставила равнодушным. А Филюнькиными рисунками заинтересовались в художественной школе Екатеринбурга, пришло приглашение посетить её.
Вместо Антона приехал мужик лет сорока, с каким-то неприятным взглядом, казалось у него внутри что-то липкое, после общения с ним Миньке всегда хотелось тщательно промыть руки с мылом. Никитич тоже насторожился после первого же разговора с ним и произвел перестановки, оставив этого новенького, "просто Валерка Зубов" работать на подхвате, типа подай-принеси. Тот было вякнул, что его в кадрах заверили, будет работать по специальности.
– Вот и иди в кадры. А здесь не Подмосковье, где все стабильно, а тундра с её непредсказуемой погодой! Не устраивает - вон в трех километрах буровая, там частенько сейчас наезжают машины -вперед.
Тот промолчал, но как-то хищно оскалился.
– Милок, я за двадцать пять работы здесь видел-перевидел всякого.
– Да что ты, Никитич? Я же ничего.
– Иван!
– Что - Иван?
– Для тебя - Иван Никитич, а чтобы меня назвать Никитичем, надо пуд соли съесть сначала.
Минька старался разговаривать с ним по минимуму, каким-то шестым чувством не доверяя этому скользкому мужику. Ребята тоже не особо общались с ним, да и о чем можно говорить, когда устав как собаки, после напряженных смен, поев, все заваливались спать. Короткие дни и начавшиеся снегопады не добавляли веселья, видимость-то была минимальная, вот и отсыпались про запас. В начале октября заявилась дохтурка - навестить своего папаню перед отпуском.