Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
– А как и жил сынок, однова хорошо - увидела я тебя напоследок. Вспомнил про старую свою мамку, значится, не совсем я плохая мать.
Что ты говоришь?
– вскочил сынок Вася, - что ты городишь, это я - скотина первостатейная, все себя уговаривал... вот, на следующий год точно к мамке заеду...
В дверь постучали:
– Да, заходите, кто тама?
– шумнула Антоновна, и через минуту сынок с отвисшей челюстью
– Ай, какой ты баской стал, дай я хоть на тебя нагляжуся, ай, красивай ты мой. Не забыл свою Атоновну!
Тот вытерпел тщательный осмотр, поднялся, бережно обнял и проворчал:
– Чего болеть-то надумала, мне ещё полтора года учиться, потерпеть не могла?
– А и прав ты, Минька, но ноги шибко подводют, старая я совсем стала.
– Старая она, дед, вон, до девяноста семи себя старым не считал!
– притворно ворчал Минька, а сам с печалью понимал, что совсем недолго осталось его 'третьей баушке-Атоновне.'
– А у меня вот, Минь, сынок, как Настька сказала, нарисовался, чё-то там ещё, не вытрёшь, что ли?
– Вот, Вася, это мой старший и самый любимый внучок, выросший на моих руках - Мишук.
– А уж и ждала-то я тебя сколь долго!
– пожаловалась она внучку.
– Да ладно, долго, как всегда!
Они разговаривали, радостно поглядывая и поддевая словечками друг друга, а сынок слушал и понимал, что чужой парняга и его старенькая мамка души не чают друг в друге, и его забота о матери, заключавшаяся в отправке ей небольших сумм денег, выглядит просто кощунственно. И уезжал он через неделю с горечью в сердце и тяжкой виной.
Все каникулы Минька старался каждый день навестить баушку, посидеть с ней, попить чайку с мамкиными пирогами, поговорить, возил их с Филюшкой на прогулки, а у самого щемило сердце.
– Мам, как же тяжко видеть их такими, сначала дед, теперь вот Антоновна, баба Рита, как же они быстро постарели. Я когда рос, казалось, они будут всегда не очень старыми.
– Минь, тебе-то уже двадцать один набегает, время-то летит как очумелое - вон, Филюня недавно родился, а уж первый класс наполовину одолел.
Настька после приезда братика и долгих разговоров с ним твердо решила поступать на информатику.
– Насть, иняз - это хорошо, но ты посмотри какие сейчас самые популярные профессии? Экономисты, юристы, переводчики, пока ты выучишься - пройдет пять лет, если сразу поступишь - конкурс там не хилый, сколько за это время инязы выпустят? И устроиться куда-то на нормальную работу будет сложно, а за информатикой будущее.
–
– Она повисла на нем.
– Ты самый лучший!! И ещё мелкий, белобрысик, тоже любимый!
Белобрысик, уже надувшийся, что сестрица называет Минечку самым лучшим, тут же заулыбался:
– Я же на Цветиков похож, а вы вот, - он вздохнул, - на папочку.
– Не грусти, Филюнь, какая разница, кто на кого похож, самое главное - мы крепкая семья, у нас такие самые лучшие родители, да и ты у нас вылитый Серый и дед, - сказал Минька. А про себя добавил: -"Особенно батя - единственный такой!"
– Минечка, а расскажешь мне ещё про деда?
– Дед у нас - целая эпоха, обязательно, Филюнь!
Пятого марта коза-дереза разбудила Ваньку часа в три ночи:
– Вань, Ваня, началось похоже!
Ванька очумело потряс головой, вздохнул и резко вскочил:
– Пять минут и рванем рожать!
Одевался он как в армии, сорок пять секунд, не больше. Стараясь никого не разбудить, на цыпочках прошли в прихожку, Ванька аккуратененько натянул на жену пальто, и они пошли рожать. До роддома доехали по ночному пустому городу быстро, в приемный покой Чертов внес свою жену на руках. Сонная медсестра шустро подскочила, через несколько минут прибежал дежурный доктор, Наташку раздели и хотели увезти на каталке. Но она судорожно вцепилась в его руку и говорила:
– Ваня, Ванечка, не хочу без тебя!!
Ванька беспомощно смотрел то на жену, то на доктора:
– Конопушечка моя, ты чего?
– Боюсь, Вань!
– Не, синхронистов рожала - не боялась, а сейчас, чего вдруг? Там и есть-то один Сашка!
– Тогда молодая была, бесстрашная. Позднорожающая, и в возрасте сейчас.
– Ты для меня всегда молодая, самая желанная и нужная. Я вон под дверью буду сидеть, если доктор разрешит.
– Кричать ведь буду!
– Кричи, я, сама говоришь, амбал, гора Араратская, выдюжу!
– Поцелуй меня, а?
Ванька крепко поцеловал её, шепнув:
– Люблю тебя, коза-дереза!
Доктор шумнул: