Цветик

Михайловна Надежда

Сашка, сидевший в тесном кругу своих дорогих - он все так же крепко обнимал Альку, а на коленях примостился Мишук, пыхтящий и пытающийся обнять сразу и папу и маму, - улыбался и кивал.

Появившийся к концу дня Серега, сильно удивился:

– Минька, ты чего меня не встречаешь? Разлюбил меня ?

– Не, я тебя люблю, только с папой хочу!

– Вот так вот и бывает, таскаешь их на шее с пеленок, а папа появился и всё, - заворчал братик.
– Ладно, я пока побежал, наши ждут. Рад за вас!!
– он чмокнул Альку и Мишука, хлопнул изо

всей дурацкой мочи Авера по плечу и удрал.

– Завтра порешаем чаго и как, сёдня, вишь ли, праздник у поселке. Я пошел глядеть свою перадачу!
– дед пристрастился у телевизоре глядеть про усяких животин.
– А вы посядитя, поговритя. Вить, ты иди, ложися, после баньки ой как знатно спится.

Сидели долго, просто перебрасываясь изредка словами. Мишук, повозившись на папиных коленях, заснул. Саша с величайшей осторожностью отнес его в дом, аккуратно раздел и укрыл мужичка, взял теплые куртки и пошел к все так же расслаблено сидящей Альке. Бережно укрыв плечи своему подсолнушку, присел рядом и притянул к своему плечу:

– Небо у вас тут такое светлое, вроде как ночь... а светло.

– Летом вот в два часа уже светает, гуляли, бывало, до трех-четырех утра уже посветлу, с ребятами на мотоциклах ездили до границы Европа-Азия, вон, неподалеку, девять километров, - неспешно рассказывала Алька, а Авер, задрав голову, рассматривал высыпавшие на небе звезды:

– Прямо как насыпал кто, кидая горстью, красиво... А ещё красивее смотреть на них, рядом с дорогим человеком.

– Авер, мы договорились про неделю?

– Да, но, Алечка, так распирает постоянно говорить, что мне вы на самом деле необходимы. И это меня, которого Витёк с Чертовым молчуном зовут?

– А расскажи мне про них?

И Саша, удивляясь сам себе, долго и посмеиваясь, вспоминал совместные проделки во время учебы, рассказал про свой родной небольшой городок Гусь-Железный, что в Рязанской области, рассказывал про их красивые места...

Они разговаривали долго. Пришедшая из гостей мамка только и сказала деду:

– Похоже, нашей Альке выпал-таки билет выигрышный, только вот как будем жить-то без них?

– Цыть, пусть меж собой уговорятся, заутра усе вместе и порешаем, а як бы не сложилось, Сашка мужик настоящий. Не обидить и вона как Альку любить! Поверь мне, старому, он трястися будеть усю жизнь за её.

Рано проснувшийся Минька, сходил на улицу - категорически не признавал горшок с трех лет, 'я-большой' - и прошлепал под бочок к папе. Полусонный Авер ухватил своей ладонью две холодные ножки сына, подтянул его поближе к себе и, вдыхая детский, какой-то молочный запах, шепнул:

– Спи, непоседа!

И немного повозившись, Минька на удивление всем, заснул в его объятьях. Дед и мамка ходили на цыпочках, мамка умилялась, глядя на спящих, а Алька негромко разговаривала с братиком, сидя на лавочке во дворе.

– Сеструха, он мне понравился, надежный такой мужик, я - за! Мне Плешков кой чего порассказал, в подпитии, матерился через слово, но Авера твоего

хвалил, сказал, в огонь и в воду за таким не страшно. Их рота была образцовой, и Сашку твоего все ребята любили, он попусту никогда не орал, и берег их, старался, чтобы все было по уму, ещё Саня сказал, что не трепло и не бабник. Там многие ППЖ находили, а твой больше с ребятами, особенно, с только приехавшими возился. Но гонял всех страшно, действительно, до седьмого пота, обижались, материли его в тихую, но потерь почти не было потом. Ещё он говорит, что Авер винит себя сильно в этом подрыве, не доглядел. А Саня его вытаскивал из последних сил, сказал, еще минут пять и кранты были бы обоим. Общий день рождения теперь у них. Вот только как быть с дедом, они же с Минькой не разлей вода?

– Общим собранием и будем решать, - вздохнула Алька, - и хочется, и колется, сЫночка ведь со столькими мужиками задружил, со всеми ровно, а к Аверу за два дня прилип, чудно.

– Аль, наверное, не зря говорят - детей и собак не обманешь, вон, он Фрица как старательно обходил...

– Да не Фрица, а Франца, - улыбнулась Алька.

– А, как дед скажет, все они хрицы!

– Я, конечно, буду за тебя и Миньку спокоен, только вот далеко эта Литва. О, иди, твои орлы в полном составе явились.

– Ребята, пошли на нашем месте посидим!
– было у них любимое местечко в ближнем лесочке, давно и прочно облюбованное и обустроенное, частенько они там зависали по вечерам. Разжигали небольшой костерок, сидели на импровизированных лавочках сделанных из поваленных ветром деревьев, и говорили обо всем, не приукрашивая, что и как, знали, что поймут остальные все как надо.

Сейчас же, поворчав, что кто-то из залетных оставил пивные бутылки и окурки - 'мордой, блин, натычу' - бухтел Гешка, стали пытать Альку.

– Аль, чё скажешь?

– Не знаю, честно, все так сложно: тут работа, жилье, дед, не хотелось бы уезжать, но и... А... когда вы меня не понимали? Не хочется такого папу терять...

– Только ли папу?
– хитренько прищурился Дрюня.

– Ну, так все вам и скажи...

– А то, мы его вчера тщательно изучали, мужик нормальный, тебе подходит!
– Васька сделал вывод.

– Быстро все так, непонятно, непривычно, - пожаловалась Алька.

– Не, ну меня бы так кто в охапку утащил, я бы радовался, а она выёживается, я так понял, он тебя сразу не забирает?
– всунулся Петька.

– Нет, в общаге живет, как холостой, квартиру подождать придется.

– Во! А там, кто знает, как жизнь повернет, если он пять лет про тебя думал и помнил, то ща точно никуда не убежит. А с Минькой как?

– А с Минькой однозначно сказал:-Михаил Александрович Аверченко! Он даже матери не хочет говорить, что сын не его, всем будет говорить, что поругались тогда, не знал, что беременная, а вот у Плешкова на фотке увидел и узнал что есть сын, сразу и рванул к нам, как-то так. Да и кроме вас и мамки с дедом и Серым, никто не знает, что отец не он.