Цветик
Шрифт:
– А какой на хрен, отец... тот, другой, там только заделал, а этот, глянь, Мишка от него не отходит! Здесь без вариантов - батя будет нормальный.
– Андрюх, глянь, Валек Бурцев летит по полю, че-то орет!
– Дрюня, там Валерик на Алькиного мужа бочку катит, а с ним вся кодла, алкшня...
– задыхаясь, выговорил подбежавший пацан.
– Где?
– вскакивая, заорал Дрюня.
– Да вон, за клуб поперлись.
Авер проснулся от того, что его гладили по лицу теплые маленькие ладошки:
– Папа, ты у меня такой
– Я тебя тоже, медвежонок маленький, - Сашка сгреб заливающегося счастливым смехом Мишука, и они долго пыхтели и боролись, пока баба Рита не заворчала на них.
Позавтракав, Минька повел папу и деда в магазин, за вкуснятинкой. Они с дедом постоянно ходили за развесной сгущенкой, Мишук самостоятельно носил в небольшом пакете банку, и самостоятельно расплачивался за вкуснятинку. А сейчас он шел, держа за руки двух своих любимых мужчин, весело подрыгивая. В магазине важно сообщил всем бывшим там, что пришел за вкуснятинкой с дедом и папой Сашей, который 'долго не приезжал, был на войне'.
А едва отошли от магазина, дорогу заступила компания опухших личностей.
Саша мгновенно отодвинул деда и Миньку:
– Дедуль, быстро домой, а мы поговорим.
– Да уж, поговорим!
– впереди всех стоял невысокий, крепенький такой парняга, - давно хотел рожу начистить за Альку! Ишь, одноклашку мою опозорил, и как будто так и надо!
Авер спокойно стоял, понимая,что Алька тут для красного словца, не более, просто спьяну захотелось кулаки почесать. Плоховато, что он пока не в форме, их пятеро, а его левая половина груди очень уязвимая.
– Пошли, поговорим!
– Валерик, может, не надо, Бабур же здесь!
– вякнул один из алкашей.
– А чё мне Бабур, чё я в школе его не лупил что ли? Пошли, если не ссышь, - Саша огляделся. Напротив остановились две бабульки... ну, не смущать же их дракой, а то, что она неминуема, он уже понял, нарывался этот Валерик, и на хороший кулак.
Неспешно пошел за как-то нервно оглядывающимися, поддатыми гопниками. А зайдя за угол клуба, тут же встретил летящий в лицо кулак, - навыки, вбитые долгими годами тренировок, сработали безукоризненно, и отброшенный знаменитым на всё училище "ударом Авера" Валерик завалился и сполз на землю, сплюнув, увидел два зуба в руке:
– Ах ты, сука.
Он вскочил и выхватил нож.., но едва сделал шаг в сторону Авера, как раздался залихватский свист, алкаши дернулись: "Бабур!" - торопливо отбегая от Валерика, а тот сдулся... замер, испуганно глядя за спину Авера.
– Так, крысёныш, на мокрое пошел? Я тебя, тварь, в тот новый год пожалел из-за беременной жены. Не понял? Ща поймешь!
– Сбоку от Авера вынырнул Андрюха и каким-то скользящим шагом мгновенно оказался возле этого Валерика.
Тот попытался сделать замах рукой с ножом и, хекнув, оказался на земле.
– Вот теперь и поговорим!
– как-то удовлетворенно сказал Бабур, - Всласть! Ты, падла, забыл? Я тебе ща напомню...
–
– Да что ты?
– Опять незаметное движение, и Валерик скорчился, и заныл:
– Бабур, не бей!
– Я разве бью?
– Андрей Юрьевич, теперь позволь мне вмешаться!
– запыхавшийся мужчина в милицейской форме осторожно отодвинул Андрюху.
– Так-так, покушение на убийство? Групповая? За паровоза пойдешь, Панферов. Свидетели, как я понимаю, имеются?
Он как-то ловко защелкнул на руках Валерика наручники, аккуратно подобрал и завернул в пакетик, отлетевший недалеко нож..
– Ну, орлы, пошли!
– сникшие алкаши потянулись к дороге, где стоял милицейский газик.
Подбежавшая позже ребят Алька, с ходу проскочила к Валерику и от всей души стала хлестать ему по морде, у того моталась голова, он попытался защитить лицо руками в наручниках, но от удара озверевшей Альки схлопотал ещё и наручниками по роже. А Алька шипела:
– Тварь, скотина, крыса помойная, честь мою защищал, гнида!
Адамович, посмотрев на неё, сказал:
– Ребята, девочку успокойте!
Авер схватил свою дикую кошку и крепко обнял, не пуская её, она же рвалась и ругалась, как сапожник.
– Сама урою гада!
Потом как-то враз сникла и спрятала лицо на груди у Саши, тот успокаивающе гладил её по спине, что-то шепча на ухо.
Алька выдохнула, повернула голову к Адамовичу:
– Прости, Борисыч. Накипело!
– А что?
– улыбнулся Адамович, глядя, как "лыцари" покорно садятся в уазик под присмотром местного дружинника.
– Я ничё и не видел? Если рожа покарябанная, так споткнулся он. Аля, я рад за тебя! Она у тебя хорошая девочка, береги!
– добавил он, глядя на Авера.
– Да уж, тигрица, а не девочка!
– съехидничал Петька.
– Но, но, попрошу, мою жену не обижать!
– улыбнулся Авер, с облегчением видя, что его подсолнушек расслабился.
Адамович велел завтра подойти к нему в кабинет, написать заяву и дать показания.
– Я тут по горячим следам набросал, а завтра оформим все официально. Сейчас эту шваль отвезу. А там пока оформлю, в воскресенье, время пройдет много, завтра жду.
Альку по дороге домой ощутимо потряхивало, навстречу летел Витёк, а за ним поспешал дед.
– Сашка?
– Витек налетел на Авера.
– Что?
– Тихо, Вить, деда не пугай. Все в порядке, только вот Алюня переволновалась.
– Ща успокоим! Ребята, у меня коньяк есть московский, хотел в новой части проставиться, да найду чем, с вас закусь... мировой... "бычки в томате" - голосом Аркадия Райкина проговорил Витёк, и засмеялась даже Алька.
Дед, видя, что все нормально, добавил:
– У томате или ешче чаго, а коньяк я пивав, да, посля Победы. Нашли мы у пригороде порушенный дом, а тама у шкапчике, забыв як его зовуть, ён и стояв, закусывали, правда, луком. Но ядрен, зараза.