Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1
Шрифт:
Дейна не уставала клясть Тинтари, вольных, любопытство наагалея, себя и своих предков: были бы они разборчивее в выборе супругов, их потомки так бы не страдали!
Река Нолин располагалась не так уж далеко, но болота Дейна не знала, приходилось выискивать дорогу в топях, и к берегу вышла только к вечеру. Господин, замотанный в грязную рясу, безвольным кулем лежал на её спине, и хранительница порой поворачивала голову, чтобы коснуться губами его щеки и проверить, тёплый ли.
Ей повезло наткнуться на звериную тропу, которая вывела не просто к реке, а к броду.
В себя наг пришёл, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом. Дейна, сидя у костра у одних портах и рубахе, чистила рясу от высохшей грязи, а на воткнутых рядом палках сушились подмоченные сапоги, штаны и куртка хранительницы.
— Господин? — Дейна мгновенно вскинулась, уловив шевеление на подстилке из еловых лап.
— Что со мной? — хрипло спросил Ссадаши.
Он попытался приподняться, а потом перевернуться, но тело почему-то было непривычно тяжёлым, голова сильно кружилась, а во рту было очень сухо.
— Я не знаю, — растерянно отозвалась Дейна, присаживаясь рядом на корточки. — Я увидела, что вы упали, а… — женщина развела руками.
Ссадаши кое-как ощупал свой живот — его почему-то крутило — и вяло возмутился:
— Почему у меня штаны расстёгнуты?
— Я вас осматривала, раны искала, — беззастенчиво призналась хранительница.
— Мне это снится… — Ссадаши с тяжёлым вздохом прикрыл глаза. — Неужели меня ранили, и я теперь лежу в бреду? Шширар, тряхни меня.
— Его здесь нет. Я видела, он тоже упал.
Наагалей приподнял ресницы, и огонь опасным всполохом растёкся по красной радужке.
— Где мы?
Хранительница скривилась, виновато опустила голову и неохотно призналась:
— Не могу точно сказать. Нас выбросило на Карийские болота, а где именно…
— Чего нас? — не понял Ссадаши.
Дейна нервно облизнула пересохшие губы.
— Хотите попить?
— Хочу. Но сперва скажи, чего это там нас… — в слабом голосе господина зазвучала угроза.
— Простите, — Дейна покаянно запустила пальцы в волосы. — Я просто хотела вас унести, когда вы упали. Но у меня проснулся дар призрачных котов, а я… а я не знаю, как им пользоваться. Я не думала шагать в тень, но как-то так вышло, что… — она кашлянула. — Но мы уже выбрались из болот и даже переправились через Нолин.
— Ты мне не снишься? — обречённо уточнил наагалей. — Ты всё-таки была в монастыре?
— А вы разве не меня приехали искать?
Ссадаши тихо выругался.
— Я был уверен, что Инан не станет привлекать внимание к месту, в котором тебя спрятала!
— Инан наверняка подумала, что вы так подумаете, и специально привлекла, — хмыкнула Дейна. — Зачем вы тогда приехали? Решили взять Инан измором?
— Много чести, — фыркнул Ссадаши. — Нам нужна была достаточно большая территория с высокой стеной, на которую бы могли пройти все, даже вольные. Они меня всю ночь пасли, вместе с твоим благоверным.
— Вы устроили ловушку в храме Богини-Матери? — ужаснулась Дейна. А затем припомнила,
— Вряд ли она оскорбилась. Боги… — Ссадаши поморщился от накатившего прилива дурноты.
— Что случилось? — Дейна помогла перевернуться ему набок. — Господин, вспоминайте. Я не знаю, что делать, потому что не знаю, что с вами.
Ссадаши чувствовал себя так, словно его отравили. Но отравить нага, а тем более его, не так просто. Да и как это могло случиться?
— Может, вам что-то подсыпали?
— Я бы почувствовал, — сквозь зубы прошипел Ссадаши.
— Да как можно всё почувствовать? Есть же яды без запаха и вкуса. Вспоминайте, что вы ели и пили? Шширар тоже упал! — опять вспомнила Дейна. — Может, вы вместе что-то ели?
— Нам весь прошлый день и ночь было не до еды, — язвительно протянул наагалей.
— Голодный обморок?
Ссадаши оскорблённо зашипел.
— Угощение в храме? — предположила Дейна.
После проповеди полагалось испить вина. Причём испить его в компании того, кого любишь менее всего.
— В нём ничего не было, — упрямо заявил наагалей. — Ни я, ни Шширар ничего не почувствовали.
— Это может означать только то, что вас обоих обвели вокруг пальца.
— Дай мне воду и оставь в покое! — Ссадаши мутило всё сильнее.
Дейне самой пришлось приподнимать его и прикладывать флягу с водой к губам. Наг жадно напился и, мучительно морщась, откинулся на постель.
— Рядом наверняка есть какое-то поселение. Ваши сапоги уже высохли, так что можно собираться в путь.
— Какой путь? Мне надо отлежаться, я не могу идти.
— Так и не надо, — успокоила его Дейна и, укрыв рясой, подоткнула края.
— А как мы выбрались из болот? — с внезапным подозрением спросил Ссадаши.
— Я звериную тропу нашла, — Дейна не сообразила, что интересует господина.
— Я ехал на тебе?! — яростно прошипел наагалей.
— Вы не ехали, я вас несла.
— Никаких ночных походов! — Ссадаши так разозлился, что сам повернулся набок, спиной к Дейне. — К утру отлежусь и своими ногами пойду. А ты о себе лучше позаботься. И не трогай меня!
Дейна и не тронула. Подтянула постель вместе с господином поближе к костру и несколько минут посидела рядом, всматриваясь в болезненно искривлённое лицо. Тревога её не отпускала. Ей хотелось и не хотелось прислушаться к приказу господина. Хоть она и видела хорошо в темноте, но идти ночью всё же опасно.
Запоздало заныло натруженное тело, в особенности спина и ноги, дёрнуло болью рану на животе. По-хорошему надо было согреть воды да промыть порез, но греть было не в чем.
Дейна всё же спустилась к реке и, присев на камень, обмыла рану холодной водой. Порез оказался не глубоким, но широким. Края разошлись, и обнажившаяся плоть горела от боли и натёкшего за день солёного пота. Дейна плескала на неё холодной водой, пока не вымочила все портки, а рана не занемела от холода. После чего сорвала с берега ладошку подорожника, прополоскала её в воде и тяжёлым вздохом пришляпала на порез.