Цветок Амелии: первый опыт
Шрифт:
– Да-а, я буйный, – Он начал прыгать в разные стороны. Амелия ударила его.
– Забавные вы, ребята. Рада знакомству. Думаю, дальше мы поладим.
– Рада знакомству, Люсиль.
Амелия протянула ей руку, та протянула в ответ. Дамы скрепили союз крепким рукопожатием и разошлись. По возвращении в Зелёную, Амелия тут же принялась раздавать долги: отдала в Гнилое корыто, Лео, дедушке, Питеру и куче других людей. Так и осталась она с последней горсткой золотых асдов.
5
Время шло, в жизни повзрослевшей Амелии менялось немногое. Три года, после окончания школы, всё шло своим чередом: у неё также не было денег, а всё заработанное она тут же спускала на кутежи и зелья. Лео также помогал отцу в лавке. Только с годами он стал шить гораздо искусней. Не изменилось всё до такой степени, что даже Курт до сих пор не закончил школу. Время словно застыло в Зелёной. Это замечала Амелия. Это же замечал и Леонард. Даже Мари видела, как эти двое просто плывут по течению. Зато у Джерома кое-что да изменилось. Спина стала ещё больше болеть от работы. Благо есть Лютер. Он прописал зятю стоящую мазь, боль на время прекращалась.
С другой стороны, тихая и размеренная жизнь ещё никому не вредила. А что, живёшь спокойно, занимаешься любимым делом, торгуешь на чёрном рынке незарегистрированными зельями… Красота. Друг под боком, родители живы, здоровы. Не считая отцовской спины. Ну что ещё для счастья надо?
А время неумолимо шло. Нет. Лучше сказать уходило. До поры до времени. Такой лютой зимы не видели уже двадцать лет. Все окна на домах покрыли снежные узоры, крыши замело слоями снега, а воздух был настолько ледяной, что обжигал открытые участки кожи за секунду. В такую погоду ни то, что сам выйти из дома боишься – даже скотину хочется впустить, погреться. Но в таком морозе есть и плюсы: волки и носа не совали в Зелёную, потому даже стража спокойно грелась в своих бараках.
Тогда Амелии только исполнилось двадцать. Волшебный возраст, когда ты в полной мере чувствуешь ответственность за собственную жизнь, но для родителей остаёшься ребёнком и мечтателем. После посиделок с родными, она с друзьями отправилась в единственное место в деревне, которое работало при любой погоде – Гнилое корыто. Работало оно потому, что согревало всех своим уютом. Да и там, элементарно, стоял большой камин и с дюжину бутылок с огнём.
В двадцать Амелия решила: пора взяться за ум и пить хотя бы не до беспамятства. Вернувшись домой из трактира чуть раньше обычного и, будучи в трезвом рассудке, она застала за камином Мари. Дедушка давно ушёл, Джером отсыпался перед выходными, а Мари сидела укутавшись любимым пледом и листала небольшую книжку в светло-розовом переплёте.
– Мам? – Сказала Амелия. – Ты чего не спишь?
– Отец такой храп поднял, что не уснёшь, – Ответила Мари.
– Что читаешь? – Она сняла одежду и подошла к матери.
– Да, так. Ничего…
– Ну покажи, интересно ведь, – Амелия ловко выхватила книгу. Она раскрыла форзац. Дневник. – Мам, это что, твой дневник?
– Не совсем. Это твой дневник. Я веду
– Это так… Э-э… Странно, мам, – Рассмеялась Амелия.
– Ну вот, я так и думала!
– Ладно-ладно, я шучу. Я почитаю?
– Обалдела? Конечно нет!
Она забрала дневник и убрала его подальше.
– Так ты тут, типа, что? Ностальгируешь?
– Ну, вроде того… В детстве ты была такая хорошенькая. Иногда я сажусь здесь, у камина. Беру дневник и вспоминаю. Иногда плачу, но в основном смеюсь. Читаю, как ты росла, безобразничала, не хотела учиться, а я всё с тобой боролась… – Мари на мгновение замолчала. – Время идёт, солнышко… Ох ты ж, вот мать! Подарок! Сейчас приду, посиди.
Мари поднялась наверх и вернулась с небольшой коробчонкой в бантике. Протянула её Амелии.
– Ну, открывай.
Амелия, недолго думая, сняла крышку. Внутри она увидела изумительный кулон. Он переливался нежными цветами от розового до золотого.
– Что это, мам?
– Это амелия, солнышко. Когда я была беременна тобой, мы с отцом частенько гуляли в лесу, неподалёку от озера, где пирс. Там тогда росли прекрасные кусты амелии. Каждый раз радовалась, как ребёнок, когда видела их. Они прекрасны. Они – так же, как кулон – бликами переливались на солнце. Тогда я решила: если родится дочь – назову её Амелия.
– А если бы сын?
– Даже не думала. Тем более родилась дочь, так что не имеет значения.
– Тоже верно…
– Этот кулон сделал Джером. Покойный дедушка Квентин успел кое-чему его научить, хоть и не был от этого в восторге. Это он придумал сделать тебе кулон. А я придала ему цвет. Угадаешь, с помощью чего?
– Ясен пень с помощью зелья. Из амелии?
– Да, – Улыбнулась Мари.
– Спасибо, мам, – Амелия крепко обняла Мари. Капелька слезы прокатилась по её щеке. – Люблю тебя.
– И я тебя люблю, солнышко. С днём рождения.
Они просидели в обнимку минуту.
– Ну что, спать идём? Попробую утихомирить папаню, а то – ну нет! – он издевается!
– Пора бы. Надо выспаться. День был тяжёлым.
•
Утром Амелия проснулась раньше всех, от холода. Камин давно прогорел. Амелия накинула на плечи одеяло, спустилась вниз и разожгла огонь. Дома стояла странная тишина. Только завывание ветра и бьющийся в окна снег на улице нарушали её. В камине затрещали дровишки, а следом и поленья. Амелия потянулась, уселась на диван и протянула ноги к огню. Когда ноги согрелись, она пошла на кухню. На столе лежала записка:
Ухожу я от вас… М.
М? Что за М? Что происходит? Амелия поднялась в комнату родителей. Отец спал один, развалившись на всю кровать. Она подошла к нему и начала тормошить.
– Пап! Проснись, пап!
Джером нехотя открыл глаза, явно расстроенный тем, что ему не дали доспать.
– Что такое, мимозочка? – Спросил он силясь проснуться.
– Где мама?
– Так вот же… – Он посмотрел налево, где должна была лежать Мари. – О! А где?