Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Молодая женщина знала, что в этот миг не только Идут желала ей смерти.
Но когда ее доставили во дворец, Меритамон ожидало радостное потрясение. Едва только она вышла из носилок, к ней подошла улыбающаяся царевна Та-Рамсес, живая и здоровая.
– Так ты не была больна! – воскликнула Меритамон, забыв обо всех, кто мог слышать этот разговор.
– Нет, - сказала девушка, и перестала улыбаться. – А кто сказал тебе такое?
– Идут, - ответила Меритамон, и вдруг почувствовала страх перед этой женщиной.
– Идут!.. –
– Не слушай ничего, что она говорит, - гневно посоветовала дочь фараона. – Она полна злобы и скажет что угодно, чтобы тебе стало хуже.
“Я понимаю ее”, - подумала Меритамон.
– Госпожа, ты не говорила еще со своим отцом? – прошептала она, опасливо оглядывая женщин и слуг, суетящихся вокруг.
Если окажется, что Тамит уже схвачена, это будет означать, что кончено все.
– Нет, Меритамон, - так же шепотом сказала царевна. – Его величество был очень занят и не мог меня принять. Особенно в эти дни, когда распространилась лихорадка.
– Ты не винишь меня в этом? – прошептала молодая женщина, сама чувствуя не вину, а радость, легкость. Тамит жива! Значит, и она может жить и надеяться!
– Нет, не виню. Разве ты этого хотела? – ответила Та-Рамсес. – Такое поветрие приходило в наш дом и раньше.
Девушка улыбнулась и пожала ей руку, а Меритамон поклонилась, воздев ладони, как кланялись царственным особам.
А когда царевна отошла и Меритамон в сопровождении слуг, которые несли ее вещи, направилась в свою новую комнату, ее посетила мысль, потрясшая ее еще более, чем встреча со здоровой царевной. Во время болезни она потеряла счет дням, и только сейчас осознала, что ее месячные истечения слишком задержались.
========== Глава 80 ==========
Хепри узнал о том, что случилось с его возлюбленной, от Менкауптаха. У мужа Меритамон и раньше не было самолюбия, а сейчас он попросту забыл обо всех подозрениях насчет Хепри, все же возникших у него под конец. Любовник его жены явился в дом Меритамон по праву, которого она добилась для него, и обнаружил там раздавленного несчастьем мужа.
Менкауптах тосковал по своей властной супруге почти как сын по матери, и окончательно извелся оттого, что ему не хватало женщины.
Хепри услышал, что Меритамон стала наложницей фараона, и почувствовал, будто его жизнь кончилась. Все высоты, все стремления мгновенно опротивели ему без нее; и однако даже в таком состоянии он чувствовал презрение к Менкауптаху, желавшему той же женщины, но не сделавшему ничего, чтобы быть достойным обладания ею.
Однако для него самого все было кончено. Он лишился сначала друга, потом матери, и под конец возлюбленной. Как будто родился для того, чтобы боги выместили на нем свой гнев на отца – хотя, несомненно, так и было.
Хепри ни на миг не следовало забывать, кто он такой и чего стоит.
Он оставил Менкауптаха и вернулся в свой дом, доставшийся
Он не знал, где сейчас Меритамон и что с ней делают – может быть, она уже носит ребенка фараона? Может быть, ее увезли отсюда? Но для него возлюбленная была все равно что мертва, мертвее своего брата, которого гноили в тюрьме Амона, не допуская к нему ни родных, ни друзей.
Хепри не знал, за что он осужден на все это, кто так насмеялся над ним, сделав виноватой в гибели прекраснейших людей, которых он знал, его собственную мать…
Молодой жрец вначале пытался попасть к Аменемхету, но безуспешно. А потом даже обрадовался этому. Он не имел сил видеть, что сделалось с его лучшим другом; видеть и не мочь ничем помочь… иногда Хепри казалось, что было бы лучше, если бы Аменемхет умер. Как все это ужасно! Именно из-за попытки помочь брату Меритамон оказалась в гареме Рамсеса. И она купила этим только вот такое существование – может, год, а может, и того меньше… Она пожертвовала собой напрасно…
Все это сделала его мать, которая не объявлялась с тех пор, как арестовали Аменемхета, и которая, быть может, сама уже была мертва. Но перед тем, как умереть, она зачем-то, из неутолимой злобы, убила всех, кого Хепри любил.
Спустя несколько дней после того, как он узнал о том, что Меритамон забрали в царский гарем, Хепри подошел к второму пророку Амона и спросил, что ему известно об этом. Он не мог бездействовать, хотя не мог ничего сделать.
Старик не стал спрашивать, какое Хепри до этого дело.
Он смотрел на него как-то так, что Хепри пожелал взять свои слова назад – но было поздно. Хотя теперь то, что было между ним и Меритамон, едва ли имело значение; ведь сейчас их семью разрушили намного более могущественные силы, чем этот молодой человек.
– Его величество сегодня отбудет в Пер-Рамсес, - печально сказал второй хему нечер. – Возможно, он увезет Меритамон с собой. Даже если нет, ее очень хорошо стерегут, и отныне она принадлежит только фараону.
Старый жрец предупреждал Хепри взглядом. Но он был стариком, а Хепри не исполнилось еще и двадцати лет, и все его силы были при нем; разве старые люди могут учить молодых?
Юноша сорвался и помчался на берег, изо всех сил надеясь, что успеет хотя бы одним глазком увидеть свою возлюбленную. Наверняка провожать его величество соберется толпа! Он будет среди них, а может, даже подплывет к ее барке!
Но он опоздал – когда Хепри примчался к реке и, растолкав людей, вырвался вперед, он не увидел ничего, кроме плотов и лодок обычных горожан. Он спросил, чего все ждут, когда появится фараон, но ему сказали, что его величество уже отплыл, а ждут корабли его сановников. Хепри чуть было не спросил, проплывали ли уже наложницы бога, но вовремя прикусил язык.