Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Меритамон мотнула головой.
Тогда Тамит села рядом и стала кормить ее почти насильно – вернее, у Меритамон просто не осталось воли к сопротивлению, и она вяло ела все, что ей предлагали. Тамит с легкостью могла бы накормить ее отравой. У Меритамон не осталось сил на постоянную готовность к предательству.
– Устала бояться? – вдруг спросила Тамит, когда забрала у госпожи поднос и смахнула с ее колен крошки, точно Меритамон была ее маленькой дочерью.
Молодая женщина кивнула.
– Это тяжело… не так ли? А женщины
Меритамон изумленно посмотрела на нее – Тамит глядела прямо перед собой, сощурив свои великолепные глаза, окруженные морщинами, и поставив подбородок на руку.
– Маат – это справедливость для всех, - задумчиво сказала Тамит. – Но если ты обидишь… обворуешь или прогонишь слугу, даже если учинишь насилие над женщиной вроде меня, тебя не накажут сурово, не так ли?..
Она посмотрела прямо на Меритамон с насмешливой ненавистью, и Меритамон не нашла в себе сил отвести глаза – и отодвинуться, хотя именно сейчас опасность была очень близка.
– Тебя не накажут вообще, - сказала Тамит. – А если так же поступлю я с тобой… мне будет худо, очень худо. Может быть, я даже умру. А если вдруг женщина вроде меня будет обесчещена, никто не опечалится, даже не заметит этого… кроме меня самой…
Голос Тамит вдруг охрип, а рука, лежавшая на колене, стала подбираться к Меритамон.
– Ты теперь поняла, каково это, не так ли, госпожа?
Рука упала при виде стыдливого румянца Меритамон, и Тамит победно засмеялась.
– Ты думала, что только я могу быть забавой для мужчин, не так ли, госпожа?
– Это был бог, не простой мужчина, - тихо сказала Меритамон.
Тамит с веселой улыбкой покачала головой.
– Утешай себя этой мыслью, - сказала она. – Старый бог, поцелуи и прикосновения которого противны, а уж когда он…
– Замолчи!..
Меритамон вскочила.
– Мне тоже должно было быть лестно, - прошептала ужасная женщина, с каким-то наслаждением глядя на нее снизу вверх. – Ведь меня взял знатный господин… сначала один, потом второй, а потом и третий…
Лицо ее исказилось.
– Они же любили тебя, - тихо сказала Меритамон, не вполне понимая, включила ли Тамит в это число отца Хепри, который ради нее пожертвовал своей душой.
Тамит покачала головой.
– Я заставила их любить меня.
На ее лице появилась ярость.
– Если бы я не умела это делать, я бы по-прежнему гнула спину перед каждым, у кого в услужении есть хотя бы один человек!..
– Моя мать была не такой!
– сказала Меритамон. – Моя мать, на которую ты покушалась!..
– Да, и ничуть не жалею об этом, - ответила Тамит с усмешкой. – Ты думаешь, твоя матушка уступила бы мне свое положение – согласилась бы поменяться со мною местами, хотя и говорила, как ей жалко бедных простых людей, которые трудятся на нее?..
– Уж ты не перетрудилась у нее в услужении, - резко сказала Меритамон. – Как ты можешь! Как мо…
Она осеклась,
– Может быть, и не перетрудилась, - неожиданно тихо сказала Тамит. – Но добрые слуги навеки остаются только добрыми слугами, и их ценность мала… они добыча каждого, кто на них покусится.
Она снова улыбнулась.
– Я то же самое скажу в лицо богам, когда предстану перед ними. Пусть задумаются, почему у них одна правда для слуг, а другая для господ…
Меритамон молчала.
– Я рада, что ты принадлежала царю против воли, - резко и насмешливо прибавила Тамит, подняв глаза на свою гостью. – Теперь ты знаешь, что это такое – знаешь, что и вы… уязвимы и можете стать добычей…
– Ты и вправду этому рада? – спросила Меритамон.
– Ты спрашиваешь меня? Не ты ли считала меня чудовищем? – спросила Тамит, подняв брови.
– Хватит! – воскликнула молодая женщина. – Я не пойму тебя – ты как будто нарочно добиваешься моей ненависти! Зачем? Разве ты не этого хотела?
Она положила руку на живот.
– Я простая женщина, - сказала Тамит, глядя на нее без всякого смущения этим упреком. – Если я буду еще и понятной, как разрезанная смоква, кто задумается обо мне? Лучше я буду такой, как есть, чем доброй, - сказала она, отвернувшись. – Я и твоего брата, и тебя заполучила путем зла, и никак иначе…
– А ты не думаешь, что боги тебя накажут? – спросила Меритамон.
Тамит с улыбкой покачала головой.
– Это ты сделала меня такой, - сказала она, ткнув пальцем в госпожу. – Ты, и твоя матушка, и твой отец… вы.
Но Меритамон знала, что уже это – неправда.
И ее матушка, хотя и была богата, никогда не ценила своего богатства превыше людей, помогала всем, кому могла… Тамит на ее месте никогда не повела бы себя так – если бы они и вправду поменялись местами.
Она вышла на порог, чтобы Тамит немного остыла. Если им и вправду придется провести бок о бок много дней…
Меритамон зябко обхватила плечи руками. Наверное, она и ее ребенок просто не доживут до окончания этого заключения.
Но ее опасения не оправдались – они прожили вместе целую неделю, и Тамит все это время была очень мила с ней, как умела себя вести, когда хотела. Меритамон не спрашивала о причине такого поведения. Должно быть, Тамит выпустила своего демона и теперь обрела прежнюю холодную рассудительность.
А когда неделя кончилась, за Меритамон приехал ее возлюбленный.
– Мы можем вернуться. Ты, - поправился он, обнимая ее и заглядывая ей в глаза. – Господин Яхмес сказал, что теперь ты можешь свободно вернуться домой.
– Там же мой муж, - сказала Меритамон, обеспокоенно взглянув Хепри в глаза.
При упоминании Менкауптаха молодой человек вдруг засмеялся.
– Я не думал… - начал он, потом вдруг извинился:
– Прости, я не сказал тебе… Отец забрал его вчера, твой муж теперь поселился у меня.