Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
– Ты не рад, господин Джедефптах? – холодно спросил Неб-Амон, прекрасно видевший настроение тестя.
Начальник мастерских поднял глаза, потом опустил, сдерживая себя.
– Красивый мальчик, - с усилием ответил Джедефптах. – Надеюсь, что он не будет похож… похож…
Дочь подоспела вовремя и положила руку ему на плечо, предостерегая от необдуманных речей.
– Ты ведь рад за меня, правда, отец? – спросила она, заглядывая отцу в глаза – за этот год он очень постарел.
Джедефптах прижал ее
Но Ка-Нейт не будет страдать от этого.
– Я очень рад за тебя, - сказал Джедефптах и поцеловал ее снова. Такие, как его дорогая дочь, должны быть счастливы, Ка-Нейт заслуживает этого больше, чем кто-либо другой.
Счастливая мать посмотрела на сына и вдруг вспомнила о Тамит и о своем обещании ей. Она подошла к мужу и уже открыла было рот, чтобы снова попросить за Нечерхета, но удержалась – сегодня праздник, на котором не место разговорам о Западе.
Потом.
* Хатхор в семи лицах (“образах семи Хатхор”) благословляла ребенка при вступлении в жизнь; богиня собственно родов – Таурт.
* Египтянки рожали сидя. Родильный стул – специальный табурет с дыркой посередине сиденья, на который усаживали роженицу; из отверстия принимали ребенка.
========== Глава 20 ==========
Ка-Нейт была совершенно счастлива дома, с сыном – и супругом, когда он возвращался вечером и присоединялся к ним. Но она помнила о своем обещании… понимала, что не может удовлетвориться своим счастьем, забыв о других.
– Я должна съездить в город мертвых, - сказала она мужу.
Они сидели рядом, держась за руки – Неб-Амон ласкал ее пальцы, с улыбкой глядя на жену и сына. Удивительно, но ему с легкостью давалось воздержание, необходимое для ее выздоровления; не потому, что он перестал желать свою красавицу, а потому, что был полон и сыт своей любовью… уже тем, что она с ним.
– Зачем тебе туда? – спросил великий ясновидец.
– Я должна взглянуть на работы, - ответила жена. – Мне жаль расставаться с Аменемхетом даже ненадолго, но я обещала…
Жрец поднял брови.
– Ты? Ты не занимаешься этим – как ты могла бы обещать?
Он оставил руку Ка-Нейт.
– Я сказал, что позабочусь об этом жреце, и я его не забыл, - с неудовольствием произнес Неб-Амон. – Хорошо, что ты сказала. Я присмотрю за ним и за тем, как он служит.
– И мне нужно посмотреть, что делают для Мерит-Хатхор, - напомнила Ка-Нейт.
Она даже на ребенка сейчас не смотрела – только на мужа, дыша чувством долга перед всеми этими людьми.
Неб-Амон кивнул, опустив
– Послезавтра, - сказал он. – Мы поедем вместе, но сын останется здесь.
– Конечно, - согласилась Ка-Нейт, которой и в голову бы не пришло взять с собой сына.
Верховный жрец мрачно улыбнулся – это он внушил ей такие мысли. Но сделал правильно… город мертвых – опасное место.
На другое утро Неб-Амон, отправившись в храм, решил первым делом присмотреть за Нечерхетом. Этот человек давно сердил его, а сейчас одна мысль о нем разжигала в великом ясновидце гнев. Если только он обнаружит…
Неб-Амон привычно отвечал на поклоны и обменивался приветствиями со слугами Амона, но думал о другом.
– Где Нечерхет? – спросил он.
Никто не спросил, кого подразумевает верховный жрец – несмотря на то, что Опет Амона вмещал более сотни жрецов, Нечерхета знали все.
– Сегодня он участвовал в процессии, великий ясновидец, - доложил младший жрец, с почтением и любовью глядевший на первого пророка Амона. Тот взглянул ему в лицо, и юноша согнулся еще ниже, простирая руки и напрягая шею от усилия не отводить взгляда.
– Где он сейчас? – спросил верховный жрец.
– Должно быть, молится или занят хозяйством, великий ясновидец… Прости мое незнание…
Неб-Амон вдруг вспомнил имя этого юноши – Хепри, самый младший прислужник. Его пока даже не допускали к участию в церемониях, только к их подготовке.
– Пойдем, разыщем его – помоги мне, - сам не зная почему, сказал Неб-Амон. Может быть, ему понравилось, как юноша на него смотрел: с искренним рвением услужить. Такой огонь горел в сердцах далеко не у всех жрецов.
Хепри, словно не веря, что его избрали для такой почетной роли, припал к ногам великого ясновидца и поцеловал их.
– Я счастлив, - с восторгом сказал он и поспешил впереди, готовый отыскать для господина что угодно и сделать что угодно. Нечерхет, он знал его – и это имя жгло ему сердце… до сих пор. Но сейчас не время вспоминать свои обиды.
Шаги обоих жрецов – стук сандалий Неб-Амона и топот босых ног Хепри – наполнили пустой зал… почти пустой: только у стен стояли неподвижные служители, напоминавшие статуи. Хепри не знал, где следует искать Нечерхета, и молился, чтобы сердце указало ему путь.
Они снова вышли во двор, на солнце, и тут Амон смилостивился над Хепри.
Он увидел Нечерхета – старший жрец, выделяясь белизной своей длинной просторной одежды, стоял и с улыбкой вел разговор с каким-то смазливым слугой. Причем улыбался длинноволосому юноше так, как если бы разговаривал с женщиной.
Неб-Амон на мгновение замер, вглядываясь в эту группу – он был страшен. Подозрение, посетившее его, было ужасно; красивое лицо верховного жреца превратилось в маску гнева, глаза источали огонь.