Цветок в пыли. Месть и закон
Шрифт:
— Кто эти люди? — спросил Рошан.
— Это два моих дедушки. Вот тот — папин отец, а тот — мамин. Но их уже нет.
— Нет? — вскинул брови Рошан.
— Они умерли, — сказал Рамеш и вздохнул. Очевидно, он очень любил этих людей.
Чуть в стороне, на комоде, стояли в подставках еще две фотографии: мужчина и женщина. Рамеш показал на них.
— А это — мои родители, — сказал он. — Вот папа, а вот мама.
Рошан взглянул на фотографию Махеша, сказал уважительно:
— У
— У меня и мама красивая!
Рамеш хотел еще что-то добавить, но в этот момент откуда-то из глубины дома раздался женский голос:
— Рамеш! Мальчик мой!
Малти спускалась по лестнице. Рамеш влетел в ее объятия, прижался.
— Здравствуй, мой хороший! — сказала Малти и тут увидела стоящего поодаль Рошана.
— А это кто? — спросила он с улыбкой, которая выдавала в ней доброе сердце.
— Это Рошан. Он мой друг! Помнишь, я тебе о нем рассказывал?
— Помню, конечно, — кивнула Малти.
Она подошла к Рошану, потрепала его по волосам. Никто из женщин еще не гладил так мальчика по голове, он не знал материнской ласки и поэтому замер.
— Какое хорошее имя — Рошан, — сказала Малти. — Оно означает — «светлый». Ты принесешь своим родителям счастье, — она повернулась к сыну. — Давайте пообедаем. Мойте руки.
Пока дети плескались в ванной комнате, Малти накрыла для них стол. Рамеш и Рошан появились одновременно.
— Садитесь, — сказала Малти.
У Рошана от обилия еды на столе разбегались глаза, но он ни к чему не притрагивался, потому что был гостем.
— Молоко! — канючил Рамеш. — Я не хочу пить молоко!
— Рамеш! — Малти склонила голову. — Не капризничай, ладно?
После этого она хлопнула в ладоши.
— Значит, так. Берите по стакану молока, а я буду считать до десяти. Кто первый выпьет — получит в награду яблоко. Договорились?
Она была хорошей матерью и знала, что надо делать.
Мальчишки с готовностью придвинули к себе стаканы.
— Ну? — сказала Малти и взглянула на них лукаво. — Готовы?
— Готовы! — ответил Рамеш.
— Приступайте! — скомандовала Малти.
На счет «десять» два пустых стакана со стуком были поставлены на стол.
— Я выпил! — выпалил Рошан.
— Я выпил! — выпалил и Рамеш.
— Что ж, — подвела итог состязанию Малти. — Молоко вы выпили одновременно.
Она улыбнулась. Этот мальчишка, Рошан, ей определенно нравился.
— Знаешь, Рошан, — сказала она. — Ты можешь приходить к нам каждый день, если хочешь.
— Правда, он хороший? — спросил Рамеш, довольный тем, что его друг понравился матери.
— Да, хороший, — сказала Малти с улыбкой.
Рошан, смущенный, покраснел, но его смущение осталось незамеченным, потому что в дом вошел
— Папа приехал!
Он бросился навстречу отцу и повис на его шее.
— Как дела, малыш?
— Хорошо, папочка.
— А в школе? Оценки хорошие?
— Да.
— Вот какой ты молодец! А не покататься ли нам по этому случаю на машине, а?
— Вот здорово! — сказал Рамеш. — Но я хочу ехать вместе с другом.
Махеш повернул голову, встретился взглядом с Рошаном — тот вежливо поприветствовал судью — и узнал этого мальчика. Конечно, это его он видел в кабинете директора школы. У него ведь нет родителей, насколько ему помнится. Махеш поморщился.
— Рамеш! — сказал он. — Почему этот мальчик в нашем доме?
— Он мой друг, — сказал Рамеш и добавил для большей убедительности. — Лучший друг!
— Ты не должен с ним дружить, — сказал Махеш жестко, нимало не заботясь, что Рошан слышит его слова. — И не приводи его к нам никогда! Слышишь?
— Почему?
Рошан побледнел и отложил в сторону яблоко, которое ему дала Малти.
— Потому что эта дружба не принесет тебе ничего хорошего, — сказал Махеш.
Вошла Малти, она слышала последнюю фразу, но ничего не понимала.
— Что такое? — спросила она у мужа.
— Дорогая! — сказал Махеш, стараясь говорить как можно мягче. — Этот мальчик запятнан.
— Это неправда! — воскликнул Рамеш, желая хоть что-нибудь исправить. — Он очень хороший!
— Ты еще слишком мал, — все так же мягко сказал Махеш. — И не можешь всего понять. Вот у тебя, например, есть папа и мама. А кто его родители? Это никому не известно.
Ему, наверное, и самому был неприятен этот разговор, и он хотел закончить его как можно скорее.
— Этот мальчик незаконнорожденный, — сказал Махеш. — И поэтому не приводи его больше никогда.
Он вдруг сорвался и воскликнул, словно кто-то пытался ему перечить:
— А если ты его все-таки приведешь, я тебя накажу, Рамеш!
Бледный Рошан медленно встал из-за стола, — никто и не пытался его удерживать — и пошел к выходу.
— Рошан! — не выдержал Рамеш. — Подожди, не уходи!
Отец пытался его удержать, но Рамеш вырвался. Он настиг друга у самых дверей, встал перед ним, загораживая выход. На глазах Рамеша блестели слезы.
— Рамеш! — требовательно крикнул отец. — Вернись!
Возраст Рамеша — это возраст подчинения. Он не смел ослушаться отца, сделал шаг в сторону, освобождая дорогу Рошану.
Рошан вышел. Он не плакал, но ни кровинки не было в его лице.
«Я БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ ТАК ЖИТЬ!»