Цветок яблони
Шрифт:
Его глаза горели счастьем и от этого слова казались какими-то нелепыми, совершенно не подходящими выражению лица Ради:
– Но если бы мы ошиблись, тогда я причинил тебе страшное увечье и был разочарован тем, что поиски придется начинать снова. Хотя… – в нем сегодня было слишком много веселья. – Возможно, я не смог бы пройти мимо расписного брата без последствий. Положи, пожалуйста, мой кнут на стол, добрый друг госпожи. Он опасен для непосвященных в таинство.
Вир не спешил. Обдумал просьбу, решил, что беды не будет, если дэво обретет странное оружие, опустил на край стола.
Когда
– Молю, не хмурься, госпожа. Я еще не успел рассказать о плохом. До последнего времени мы считали, что часть пророчества о той, кто разорвет мир, не сбудется, ибо ничто не предвещало того, что случилось в Каскадном дворце. Но теперь та сторона в нашем мире. Она пожрала жизни и сейчас спит в берлоге, точно медведица. Мы чувствуем, что тонкая трещина прошла через мир, и скоро настанет тот час, когда возникнет пропасть.
– Что же будет дальше? Гибель людей? Падение городов? Стран? – Тэо гадал об этом все прошедшие дни.
– Люди восполняются, – беспечно ответил Ради. – Они исчезают в конфликтах, эпохах, но всегда появляются вновь. Города можно отстроить. Нельзя вернуть лишь знания. В Медной книге сказано, что та сторона испытывает вечный голод и первое, что она пожирает – магия. В нашем мире ее осталось не так уж и много, но теперь будет уничтожено все. Каждая крупица, уцелевшая после Войны Гнева, которую найдет эта сущность. В этом ее основная цель.
Тэо покосился на Вира.
– Разве не все, что теперь используется, является в какой-то степени той стороной? Способности Шерон, например.
– Указывающие – несомненно. Асторэ, если они и есть сейчас – конечно же. И пришедшее заберет эти крохи в себя, засосет, прожует, сохранит, чтобы стать сильнее. Но и магия расписных ей не указ. Она отберет ее. Сперва здесь, а потом, возможно попытается пробраться в мир таувинов, куда когда-то ушли Шестеро, ибо они – ее цель. Древние силы эйвов, сила Храма, мощь Северного и Южного смерча – она пожрет все. И шауттам противостоять можно будет только мечом и копьем.
– То есть, ничем. Лишившись сил, мы потеряем все шансы на победу, – обратился Тэо к Бланке, хотя та и сама это понимала, – как только демоны открыто выступят на стороне Вэйрена.
Но было еще кое-что, о чем акробат не подумал.
– А что, к примеру, стало бы с асторэ, который лишается сил? Не вернется ли он к форме пустого? – словно размышляя, протянула госпожа Эрбет. – Или что будет с волшебником, который живет долго, лишь благодаря магии другого волшебника? Не умрет ли он мгновенно? А старый таувин, лишившийся татуировок? Катастрофа. Любезный Ради, ты рассказал много всего. Быть может, ты скажешь, как убить медведицу, пока она грезит в своей берлоге?
– Однажды подобное уже произошло, госпожа. И ты была там.
– И снова мы о том, чего я не знаю, – вздохнула Бланка.
– Я говорю о том, что у нас есть надежда, ибо одна из Шестерых все еще с нами. И ты можешь остановить все, если вспомнишь.
– Но я не помню!
– Все в руках Богини.
Бланка внезапно ощутила полную беспомощность. Она ненавидела быть слабой и начала забывать, каково это, после того как обрела новое зрение. Все в руках женщины, которая жила тысячу лет назад, у которой были свои чувства, желания,
Не слишком-то справедливо. Хотя о какой справедливости можно вообще рассуждать в такое время? Стенать о том, что она не желала ничего подобного..?
Не желала? Ну, так сидела бы и дальше в родном городе или вернулась в имение, оставшееся от мужа. Но ей захотелось отомстить за смерть отца и братьев. Она сама сделала шаг к этой цели. Шаг к потере зрения, обретению новых сил, новых друзей. Возможно даже… новой семьи.
Никто ее не заставлял.
«Мое решение, – подумала она. – Вот его последствия, о которых и помыслить было нельзя».
– Никаких деталей? Хоть чем-то ты можешь помочь?
– Тем, что буду рядом, как и другие твои служанки. Это случалось прежде, как я уже сказал. Не знаю, где и когда, в Медной книге нет подробностей, но есть строфа, что жизнь таувина потребовалось для прошлой победы.
– Вот как, – от холода ее тона даже Тэо поежился. – Таувина, значит.
– Того, в ком течет кровь расписных.
Она подумала о Вире. О Лавиани. Сдержала гнев, горячими пальцами сжавший горло.
– И это твое предложение, любезный Ради?
– Госпожа спросила, что я знаю, и получила ответ. Никто из нас не смеет вносить собственные предложения для милосердной. Защищать – да. Но не руководить.
– Я найду иной способ.
– Нисколько не сомневаюсь в мудрости твоей. С чего ты начнешь, и чем я могу помочь?
Глава третья
Делать неприятные вещи
…Они ведь наши. Каждый из них.
Я помню, как вот тот пришел к тебе, прося знаний. А она была так мила, когда заглядывала мне в глаза – в ней было лишь обожание. А тот, что ненавидит моего брата, хотел изменить мир. Теперь мы для них чужие. Враги.
И они для нас тоже. И все же это наши ученики, сестра. Каждый. Вставший на дорогу Вэйрена, отвернувшийся от нас.
И главная печаль, моя большая боль, что нам придется выступить против них. Принять брошенный вызов. Уничтожить семя, упавшее в гнилую почву.
Сделать то, что неприятно каждому из нас.
Однажды, в Билгаме, Лавиани забралась в ботанический сад старшей сестры герцога Соланки. Не то что бы сойка любила цветочки, ценила красоту лепестков, наслаждалась ароматами цветения и прочими сопливыми дурацкими вещами, которые так ценят некоторые юные аристократки.
Отнюдь.
Как говорил ей Таллес – ты совершенно не романтичная особа. А стоило бы поучиться. Хотя б для пользы дела. Никогда не знаешь, какой навык пригодится в нашем призвании.
У нее не особо выходило. Даже когда она пыталась, встретив одного художника и на несколько дней потерявшись в своей влюбленности.