Цветы и железо
Шрифт:
— Для шего вам ружьишко, Поленофф? — удивился Эггерт.
— Боюсь, ваше благородие, очень боюсь. Вчера вечером, ваше благородие, появились они от леса и все время ходили. Из окна я на них всю ночь смотрел, натерпелся страху, ваше благородие!
— Кто «они», Поленофф?
— Партизаны, ваше благородие!
— И ви их видел?
— Видел, ваше благородие!
— Как далек?
— Метров за двести, ну триста, ваше благородие!
— О, этой близок, Поленофф!
— Ваше благородие, пожить
— Далек, Поленофф! У них немецкие автомат, хороший автомат!
Поленов сокрушенно покачал головой, вытер пальцами нос:
— Могло плохо кончиться, ваше благородие!
— Спасибо, Поленофф! Хороший информации! Ми будет это уштет!
— Рад служить, ваше благородие!
— Ви, Поленофф, большой рыжий борода обрежьте, оставьте мал волос. Я вшера приказ. Партизаны видел вас в лесу, теперь мог узнайт. Он подозрение: пошему большой рыжий борода не стал жить Низовой, захотел жить Шелонск? Без борода вас никто не узнайт. Устроит кузницу, куй желез! Спокойно жизнь будейт!
— Ваше благородие, не прикажите всю бороду резать, старовер я! — взмолился Поленов. — Большой грех на душу положу, если обрежу, не принято это у нас, староверов; большевики заставляли, а мы их никогда не слушались. Скажите, сколько можно оставить, сделаю, как вашему благородию угодно будет!
«Обрезать всю бороду? — думал про себя Никита Иванович. — Тогда любой шельмец признает во мне своего земляка!»
— Хорош, Поленофф, половина рыжая борода — капут! — уступил лейтенант Эггерт.
Никита Иванович отвесил глубокий поклон:
— Премного благодарен, ваше благородие, премного благодарен! И ваше приказание выполню, и себя спасу, и грех на душу не положу! Премного благодарен! А ружьишко, ваше благородие?
— Ружье, Поленофф, дать не могу. Не положен. Они, партизаны, пришел, выстрел наш слышал. Своих вырушайт хотел. Не будейт ходить партизан. Я стреляйт в другом месте будейт, Поленофф!
— Спасибо, ваше благородие. Поберегите себя, не выходите из Шелонска. Много партизан развелось вокруг. И когда их не будет?
— Скоро, ошень скоро, Поленофф! Скоро Шелонск партизан далекой уйдет!
— Бояться будут, ваше благородие? — насторожился Никита Иванович.
— Будут, Поленофф! За сто километров обходить вокруг Шелонска нашнуйт!
Поленов притворно вздохнул и сказал:
— Хоть бы побыстрее!
— Ошень скоро, Поленофф!
— Какие есть приказания, ваше благородие, рад служить вам! — сказал повеселевший Никита Иванович.
Эггерт встал с кресла и сказал, перекосив в улыбке свое прыщеватое
— Три боевой заданий, Поленофф: первое — половина большой рыжая борода капут; второе — кузница готова пять дней; третье — ковка двух лошадь, моей и барышень Кох.
— Барышня Кох ваша невеста, ваше благородие? — с наивной улыбкой спросил Поленов.
— Невеста комендант Шелонск фон Хельман. Дошь погибшего от партизан Адольф Кох. Ми будейт сопровождать ее прогулка!
— Все будет сделано, ваше благородие!
— Да, еще один заданий, Поленофф!
— К вашим услугам, ваше благородие!
— У нас есть данный, што район Шелонск действуйт большевистский агенты. Они вступайт связь рации…
— Так, так, ваше благородие!
«Теперь уже не говорит, что ловит двух больших начальников из советского концлагеря, как это было в Низовой, — думал Поленов, — называет все своим именем. Больше доверять тебе стали, Никита Иванович!»
— Они очень хитры, Поленофф. Мы пока не знайт их тошних примет.
— И сколько этих агентов, ваше благородие?
— Тошно не известен. Видимо, два-три. На што обратийт внимание? Характерен, што на месте передаш два раза находили окурки. Один нормален, другой искусан. Вот, смотрийт. Второй агент ошень нервнишает.
«А уловка удалась. Спасибо капитану из фронтовой разведки: много дал добрых советов!» — поблагодарил в душе своего наставника Никита Иванович.
— Интересно, ваше благородие! Вы даже по окурку можете определить характер человека! — восторгался Поленов. — Как хорошо быть образованным!
— Надо их помогайт ловит!
— А если посидеть там, где они передают? С кем-нибудь пойти? И захватить?
— Они с один мест не передают, с разных мест. Они передают мало и быстро. Мы их засекайт, а захват не успевайт. Вы бывайт за город. Надо смойтрет. Заметил — незамедлителен доклад. Нет, снашала надо преследовайт.
— А может, это партизаны, ваше благородие?
— Партизаны имайт свой рации. Они передавайт свой баз. Им к Шелонск ходит не нужен.
— Буду стараться, ваше благородие.
— Теперь можно ступайт, Поленофф!
Никита Иванович Поленов низко согнулся в поясном поклоне и, выйдя в коридор, надел шапку-ушанку и овчинные рукавицы.
«Выходит, регулярно перехватывают наши передачи, — решил Поленов. — Надо быть еще осторожнее… А к оврагу он теперь побоится ходить! Но почему партизаны скоро за сто километров будут обходить Шелонск? Намек на что-то или обычная пустая угроза? Сколько их было с первых дней оккупации: и в листовках, и в приказах, и на досках, укрепляемых на груди повешенных! Но ведь и полковник писал, что в Шелонске ему, разведчику Поленову, еще предстоит поработать… Пусть будет работа, тогда и жить интереснее!..»