Шрифт:
Карета шумно расплескала лужу и въехала в распахнутые ворота небольшого двухэтажного особняка. Катарина высунулась из окна чуть ли не по пояс. Её юные, жадные до всего нового, глаза, казалось, искрились от любопытства. Полуденное солнце, играясь с листвой деревьев, бросало на подметённые дорожки переливы светлых и тёмных пятен. За аллеей пестрели клумбы цветов, казалось, раскинувшиеся до горизонта. После крошечного участка, едва обводящего дом, это раздолье выглядело раем.
Катарина смеялась, ловя в ладони солнечные зайчики. Доктор Альберт, уже порядком уставший делать замечания дочери, наблюдал
– Катарина, дитя, я не узнаю тебя. Таким ли манерам тебя учила матушка?
Катарина отпряла от окна, задёрнула шторку и повернулась к доктору Альберту:
– Отец! Как же ты не понимаешь? Здесь всё совершенно другое! Такое новое!
– Воспитанной девушке не стоит забывать о манерах, даже когда вокруг всё новое и очень красивое.
– Прости, отец, – Катарина потупила взгляд.
Карета остановилась, и кучер отворил дверь, подставляя ступеньку:
– Прошу, доктор Альберт, прошу госпожа Катарина.
Несмотря на ясный летний день, на улице оказалось прохладно, даже зябко. Из дома вышла невысокая крепкая женщина, в тёмном платье и белом фартуке. Голову её покрывал белый чепчик, так что волос не было видно вовсе. Она подбежала к карете:
– Доктор Альберт! Мы вас ждали не раньше вечера. Хоть письма вам приходят уже три дня.
Доктор Альберт склонил голову:
– Благодарю, Эмма. Знакомьтесь, моя дочь – Катарина, – он указал на Катарину, застывшую в пяти шагах от отца. – Хоть на вид уже совсем невеста, а всё же юное дитя, рассеянное и забывающее о воспитании.
Последние слова доктор Альберт сказал громко, чтоб дочь их услышала. Катарина в три прыжка подскочила к отцу. Лицо её зарделось от стыда, она послушно поклонилась, как того требуют приличия, и представилась:
– Катарина, а вы, должно быть, Эмма? Фельдшер городка?
– Именно так, дитя, – согласилась Эмма и переключилась на Альберта. – Доктор Альберт, вы пока располагайтесь, а я распоряжусь подать обед. Я приготовила вам спальни на втором этаже, где раньше жил доктор Марк. Вот только отдохнуть вряд ли получится. Работы накопилось много. За те месяцы, что не стало доктора Марка, город заждался вас. Скорее всего, уже завтра сюда потянутся пациенты.
Заметив в голосе Эммы грусть, Альберт поспешил её успокоить:
– Всё хорошо. Я знал, куда еду.
– Но, госпожа Катарина…
– За неё не переживайте, уж она точно найдёт, чем заняться.
***
Дом хоть и был двухэтажный с мансардой, но всё равно уступал в размерах тому, что остался в столичном пригороде. На первом этаже разместилась гостиная и два кабинета, даже для кухни не хватило места – её вынесли во флигель. Комната Катарины оказалась вдвое меньше прежней, зато из огромного окна был виден весь сад, и даже озеро, подёрнутое лёгкой пеленой тумана. Под окном уже поставили сундуки с вещами, а в красном углу заботливо расставили иконы и зажгли лампадку.
Наспех приведя себя в порядок, и, сменив плотное дорожное платье на повседневное, Катарина спустилась в гостиную, где Эмма уже подавала обед.
Доктор Альберт сидел в кресле у камина и перебирал накопившиеся письма. Он поднял взгляд на дочь:
– Ты быстро. Прости, но этот дом намного меньше нашего, и столовой здесь нет.
– Зато
– Это чудесно, – кивнул Альберт, – но тебе необязательно притворяться, что здесь хорошо. Если заскучаешь по столице, нашему большому дому или по тётушке и кузинам…
– Ой, нет! – поспешила перебить Катарина, – Только не тётушка и сестрицы. Я не выдержу их пустой болтовни и дня. А эта одержимость балами меня сведёт с ума.
Альберт рассмеялся:
– Действительно, сестрицу выдержать не так просто, но в одном она всё же права: ты невеста, и негоже тебя прятать в захолустье.
Катарина шутливо нахмурилась и подошла к отцу:
– Кажется, я поняла, откуда столько писем. Тётушка Марта?
– Да, милая. Она очень расстроена, что мне так невовремя пришлось покинуть столицу, и негодует, что я забрал тебя с собой.
– Здесь мне милее, ты же знаешь. Ещё приятнее, что тётушке Марте сюда не так легко добраться, и она не будет таскать меня на эти бестолковые на балы.
– Боюсь, в нашем городе, не то, что толковые, а любые балы – редкость, – вздохнула Эмма.
– Это место нравится мне всё больше! – восторженно выпалила Катарина.
– И как же ты намереваешься найти жениха? – с укором спросил доктор Альберт.
– С удовольствием выйду замуж за аптекаря! – объявила Катарина и обратилась к Эмме, – Здесь же есть аптекарь? Буду вместе с ним познавать тонкости ботаники и фармацевтики.
– Смилуйся, дитя! – Эмма испуганно всплеснула руками, – Ему уже восьмой десяток. Вряд ли он вообще помнит, на что нужна молодая жена.
Катарину это обрадовало ещё больше:
– Значит, пока нет достойных женихов. Тем лучше! Могу посвятить это время наукам.
– Ты неисправима, – укорил доктор Альберт, пытаясь скрыть улыбку.
***
Сразу после обеда Эмма увела доктора Альберта в кабинет, принимать дела. А Катарина пошла изучать сад. Небольшой, по меркам провинции, участок, казался ей бескрайним и немного заброшенным. Тропинки и дорожки вились между яблонь, грушевых, сливовых, вишнёвых и даже абрикосовых деревьев, кусты роз сменялись смородиной, жимолостью и цветочными клумбами. Сорная трава по-хозяйски разрослась по всему саду. Видно, когда-то здесь была заботливая хозяйка или даже садовник, но теперь саду не хватает ухода.
Катарина представляла, как можно всё устроить, навести чудесный порядок, и даже не заметила, как дорожка упёрлась в решётчатую калитку. Бескрайний сад оказался не бесконечным. За забором, чуть поодаль искрилось закатным солнечным светом озеро, точно золотая тарелочка.
Вблизи озеро было куда больше, чем казалось из окна. Почти полностью оно окружено ивами и кустами, кроме небольшого берега, со стороны города. Словно только за этой частью кто-то немного ухаживает, не давая разрастаться деревьям. Возможно, раньше здесь был пляж, а сейчас он порос высокой травой и причудливыми разноцветными цветами, похожими на смесь ирисов, пионов и тюльпанов. Катарина пожалела, не взяла с собой ежедневник и карандаш. Она не встречала таких причудливых цветов ни в одном ботаническом справочнике. Кто-то точно выводил здесь разные сорта, яркие и разнообразные. Она присела, чтоб лучше рассмотреть диковинный цветок.